Как кони медленно ступают средства выразительности
Опубликовано: 22.04.2024
Как кони медленно ступают,
Как мало в фонарях огня!
Чужие люди, верно, знают,
Куда везут они меня.
А я вверяюсь их заботе.
Мне холодно, я спать хочу;
Подбросило на повороте,
Навстречу звездному лучу.
Горячей головы качанье
И нежный лед руки чужой,
И темных елей очертанья,
Еще невиданные мной.
Cтихотворение состоит из 3-х строф (всего 12 строк)
Размер: четырёхстопный ямб
Стопа: двухсложная с ударением на 2-м слоге ( — )
------------------------------------------------------------------------
1-я cтрофа - 4 строки, четверостишие.
Рифмы: ступают-огня-знают-меня.
Рифмовка: ABAB - перекрёстная
2-я cтрофа - 4 строки, четверостишие.
Рифмы: заботе-хочу-повороте-лучу.
Рифмовка: ABAB - перекрёстная
3-я cтрофа - 4 строки, четверостишие.
Рифмы: качанье-чужой-очертанья-мной.
Рифмовка: ABAB - перекрёстная
Анализ стихотворения сделан программой в реальном времени
Используйте короткие ссылки для сокращения длинных адресов
Строфа - это объединение двух или нескольких строк стихотворения, имеющих интонационное сходство или общую систему рифм, и регулярно или периодически повторяющееся в стихотворении. Большинство стихотворений делятся на строфы и т.о. являются строфическими. Если разделения на строфы нет, такие стихи принято называть астрофическими. Самая популярная строфа в русской поэзии - четверостишие (катрен, 4 строки). Широко употребимыми строфами также являются: двустишие (дистих), трёхстишие (терцет), пятистишие, шестистишие (секстина), восьмистишие (октава) и др. Больше о строфах
Стопа - это единица длины стиха, состоящая из повторяющейся последовательности ударного и безударных слогов.
Двухсложные стопы состоят из двух слогов:
хорей (ударный и безударный слог), ямб (безударный и ударный слог) - самая распостранённая стопа в русской поэзии.
Трёхсложные стопы - последовательность из 3-х слогов:
дактиль (ударный слог первый из трёх), амфибрахий (ударный слог второй из трёх), анапест (ударный слог третий).
Четырёхсложная стопа - пеон - четыре слога, где ударный слог может регулярно повторяться на месте любого из четырёх слогов: первый пеон - пеон с ударением на первом слоге, второй пеон - с ударением на втором слоге и так далее.
Пятисложная стопа состоит из пяти слогов: пентон - ударный слог третий из пяти.
Больше о стопах
Размер - это способ звуковой организации стиха; порядок чередования ударных и безударных слогов в стопе стихотворения. Размер стихотворения повторяет название стопы и указывает на кол-во стоп в строке. Любая стопа может повторяться в строке несколько раз (от одного до восьми, и более). Кол-во повторов стопы и определяет полный размер стиха, например: одностопный пентон, двухстопный пеон, трехстопный анапест, четырёхстопный ямб, пятистопный дактиль, шестистопный хорей и т.д. Больше о размерах
Рифма - это звуковой повтор, традиционно используемый в поэзии и, как правило, расположенный и ожидаемый на концах строк в стихах. Рифма скрепляет собой строки и вызывает ощущение звуковой гармонии и смысловой законченности определённых частей стихотворения. Рифмы помогают ритмическому восприятию строк и строф, выполняют запоминательную функцию в стихах и усиливают воздействие поэзии как искусства благодаря изысканному благозвучию слов. Больше о рифмах
Рифмовка - это порядок чередования рифм в стихах. Основные способы рифмовки: смежная рифмовка (рифмуются соседние строки: AA ВВ СС DD), перекрёстная рифмовка (строки рифмуются через одну: ABAB), кольцевая или опоясывающая рифмовка (строки рифмуются между собой через две другие строки со смежной рифмовкой: ABBA), холостая (частичная рифмовка в четверостишии с отсутствием рифмы между первой и третьей строкой: АBCB), гиперхолостая рифмовка (в четверостишии рифма есть только к первой строке, а ожидаемая рифма между второй и четвёртой строкой отсутствует: ABAC, ABCA, AABC), смешанная или вольная рифмовка (рифмовка в сложных строфах с различными комбинациями рифмованных строк). Больше о рифмовке
Своё стихотворение " Как кони медленно ступают. " Мандельштам написал в 1911г.
В это время он проживал в Петербурге, был знаком с А. Ахматовой, часто бывал в гостях у неё и Гумелёва.. .
Именно о петербургских фонарях пишет он в этом стихотворении. Уличных, конечно.
Примерно так всё это выглядело: кони, экипаж, ночь, уличные фонари.
Фонари тогда были разные: и керосиновы, и газовые, и электрические: электрические и газовые в центре города, керосиновые - на окраинах.
Фонарь Народного моста через Мойку. Архитектор Л. Ильин. 1915 г.
Так светят газовые фонари в Петербурге.
(Такое освещение появилось в центре северной столицы в наши дни в память о первых 204 газовых фонарях, которые сменили масляные уличные светильники в 1839 году. )
В Петербурге в то время организовалось товарищество «Электротехник» , предложившее Городской думе осветить Невский проспект, главную магистраль столицы, электрическими фонарями. Незначительным большинством голосов Дума приняла это предложение. Против него выступали хозяева керосиновых и газовых компаний, которые имели долгосрочные договоры на освещение русской столицы.
Товариществу было выделено место для строительства электростанции вблизи Казанского собора. Духовенство категорически запретило строить электростанцию, посчитав это осквернением святыни.
Дело с освещением Невского электричеством зашло в тупик: против «святых отцов» никто не хотел выступать. Товарищество «Электротехник» прекратило свое существование.
К началу XX века в Петербурге было всего 213 электрических уличных фонарей. А в 1915 году число их едва достигло 3 тысяч.
Какие фонари тускло светили Мандельштаму неизвестно. Это могли быть как те, так и другие, так и третьи.
В ночном тумане Петербурга любой фонарь даёт "мало огня".
В России уличные фонари появились при Петре I — в 1706 году в тогдашней столице — Санкт-Петербурге, на фасадах некоторых домов около Петропавловской крепости. Первые стационарные светильники появились на петербургских улицах в 1718 году. Регулярное уличное освещение было введено в 1723 году в тогдашней столице — Санкт-Петербурге, когда на Невском проспекте были установлены масляные фонари.
«Днём рождения» городского освещения Москвы считается 25 октября 1730 года, когда Московский магистрат издал указ «О сделании для освещения в Москве стеклянных фонарей» .
Поначалу фонари давали относительно мало света, поскольку в них использовались обыкновенные свечи и масло. Применение керосина позволило значительно увеличить яркость освещения. Газовые фонари появились в начале XIX века. Их изобретателем был англичанин Уильям Мердок. В 1807 году фонари новой конструкции были установлены на улице Пэлл-Мэлл и вскоре покорили все европейские столицы. В конце XIX века — с изобретением электричества и электрической лампы на смену газовым фонарям пришли фонари с электрическими лампами. Первые электрические уличные фонари в Москве появились в 1880 году. Необычный оранжевый свет импортных консольных светильников с натриевыми лампами высокого давления, которые были установлены в Москве в 1975 году на Охотном ряду и Лубянке, надолго стал визитной карточкой города.
Как кони медленно ступают,
Как мало в фонарях огня!
Чужие люди, верно, знают,
Куда везут они меня.
А я вверяюсь их заботе.
Мне холодно, я спать хочу;
Подбросило на повороте,
Навстречу звездному лучу.
Горячей головы качанье
И нежный лед руки чужой,
И темных елей очертанья,
Еще невиданные мной.
Для сдачи ЕГЭ по литературе недостаточно просто прочитать всю отечественную классику. Если вы хотите сдать экзамен на высокие баллы, то нужно знать все тонкости приемов в литературе. Такими являются и средства выразительности, без которых невозможно определить, где в тексте оксюморон, где аллегория, а где перифраз. Именно о них мы и поговорим в этой статье, чтобы вы смогли применить эти знания на ЕГЭ в нужном месте и в нужное время.
Средства выразительности
Задания на эту тему встречаются в номерах 12 и 13, но помимо этого полезно применять знания о средствах выразительности в сочинении, особенно по лирике. Всего их 10:
- Сравнение
- Эпитет
- Олицетворение
- Метафора
- Метонимия
- Гипербола
- Литота
- Аллегория
- Перифраз
- Оксюморон
- Звукопись
Чтобы не запутаться в терминах уделим время каждому из них.
Сравнение
На первый взгляд, все просто даже по названию. Сравнение – это сопоставление явлений на основе наличия у них общего признака. Его относят к тропам и применяют наравне с метафорами, олицетворениями, эпитетами, антитезами и т.п. Например:
- “На Красной площади, будто сквозь туман веков, неясно вырисовываются очертания башен.” - А. Н. Толстой.
- “Из перерубленной старой березы градом лилися прощальные слезы.” - Н. А. Некрасов.
Сравнение выражается с помощью союзов:
- Как - встал, как столб;
- Точно - он пролетел мимо, точно пуля;
- Будто - будто смерч вырвался из под колес;
- Словно - ты, словно командир, рапортуешь;
- Подобно - черной молнии подобно;
- Как бы - он был как бы раненый солдат;
Как будто - как будто обожгло его.
Но есть еще творительное сравнение, про которое знают не все. Творительное сравнение образуется с использованием существительного в творительном падеже. Например:
- “Пыль стоит столбом”;
- “Дым коромыслом”.
Оно редко встречается на экзамене, но лучше знать заранее, чем встретиться с ним на экзамене и потерять баллы.
Эпитет
Эпитет - это образное определение, указывающее на существенный признак предмета или явления. Например:
“Повеселись, мой верный меч ,
Повеселись, мой конь ретивый!”
В прямом значении меч верным быть не может. Это просто прилагательное в переносном значении, что и называют эпитетом.
Олицетворение
Олицетворение - это наделение неодушевленных предметов свойствами живых. Например: “Я слышал, как остров зовет меня”. Остров не может никого звать, но автор может добавлять в него жизнь с помощью олицетворения, тем самым лучше передавая ощущения и эмоции.
Чаще всего на экзамене олицетворение выражается с помощью глаголов, поэтому ищите их, если вам нужно будет найти это средство выразительности.
Метафора
Обычно это является самым сложным для понимания средством выразительности. Но мы справимся и с этим. Метафора - это перенесение свойств одного предмета на другой на основе ассоциативного субъектного сходства. Если проще, то это скрытое сравнение :
- “Горит восток зарею новой” (А.С. Пушкин)
- “Прапорщики воткнулись глазами в царя” (А.Н. Толстой)
Обе эти фразы можно сказать по-другому:
- Небо такого же цвета, как и огонь;
- Прапорщики очень увлеченно смотрят на царя.
Небо не может гореть, как и нельзя воткнуться глазами в кого-либо. Это и называется метафорой.
Метонимия
Это средство выразительности - разновидность метафоры. Она редко встречается на экзамене, но может быть всякое. Метонимия - это перенос по смежности:
- Упоминание имени автора вместо его произведений;
- Указание на признак предмета вместо его названия;
- Замещение содержимого содержащим.
С примерами будет понятнее:
- “Читал охотно Апулея, / а Цицерона не читал” - А.С. Пушкин.
- Серые шлемы / с красной звездой / белой ораве / крикнули: / Стой!” - В.В. Маяковский.
- “Я три тарелки съел” - И.А. Крылов.
Гипербола
Гипербола - это преувеличение , подчеркивает основные свойства предмета или явления. Приведем пример:
- “И сосна до звезд достает” - О.Э. Мандельштам.
- “Редкая птица долетит до середины днепра” - Н.В. Гоголь.
С гиперболой не должно возникнуть проблем, как и с обратным термином этого средства выразительности.
Литота
Литота - это преуменьшение. Так же, как с помощью гиперболы можно изобразить величину, так и литотой можно обозначить незначительность.
“Ваш шпиц, прелестный шпиц, не более наперстка”, - наглядный пример литоты. Собака не может быть размером с наперсток, как ни крути.
Аллегория
Аллегория - иносказание, выражение абстрактного понятия через конкретный образ. Аллегория образами выражает какое-либо понятие. Так, например, в баснях Крылова смерть изображается в виде скелета с косой, трусость обозначается через зайца, хитрость через лису.
Перифраз
Перифраз - это иносказательное описание предмета или явления без прямого называния.
“Царь зверей” - это про льва.
“Люблю тебя, Петра творение” - это про Петербург.
И все это перифраз.
Оксюморон
Чтобы придать чему-либо новый смысл, значение, можно использовать это средство выразительности. Оксюморон - это сочетание не сочетаемого . Например: “Живой труп”, “Весенняя осень” и так далее.
Звукопись
Звукопись - это повтор определенных звуков. Она делится на два вида:
- Аллитерация - повторение одинаковых согласных звуков.
- Ассонанс - повторение одинаковых гласных звуков.
Звукопись нужна, чтобы придать образам эффект объемности.
Все термины ЕГЭ по литературе из кодификатора (не только средства выразительности) можно бесплатно скачать в нашей группе по этой ссылке.
Чтобы получать бесплатные уроки по литературе и другие авторские материалы для подготовки от онлайн-школы Умскул, подпишитесь на еженедельную литературную базу знаний ВКонтакте .
Больше статей на про подготовку к ЕГЭ по литературе по хэштегам: # ум_егэ_литература # ум_егэ
Пишите в комментарии, какое средство выразительности вам кажется самым сложным, и помните, что все эти приемы не всегда получается запомнить с первого раза. Вернитесь к этой статье вечером, на следующий день после прочтения или через пару дней. Так вы закрепите материал и не допустите ошибки на экзамене.
Готовьтесь к ЕГЭ, пока все отдыхают.
Посоветуйте книгу друзьям! Друзьям – скидка 10%, вам – рубли
- Объем: 70 стр. 8 иллюстраций
- Жанр:л итература 20 века, р усская классика, р усская поэзия, с тихи и поэзия
- Теги:с борник рассказов, с борники стихотворенийРедактировать
Стихотворения
1928 г.
Камень
«Звук осторожный и глухой…»
Звук осторожный и глухой
Плода, сорвавшегося с древа,
Среди немолчного напева
Глубокой тишины лесной…
«Сусальным золотом горят…»
Сусальным золотом горят
В лесах рождественские елки;
В кустах игрушечные волки
Глазами страшными глядят.
О, вещая моя печаль,
О, тихая моя свобода
И неживого небосвода
Всегда смеющийся хрусталь!
«Только детские книги читать…»
Только детские книги читать,
Только детские думы лелеять,
Всё большое далёко развеять,
Из глубокой печали восстать.
Я от жизни смертельно устал,
Ничего от нее не приемлю,
Но люблю мою бедную землю,
Оттого, что иной не видал.
Я качался в далеком саду,
На простой деревянной качели,
И высокие темные ели
Вспоминаю в туманном бреду.
Нежнее нежного
Лицо твое,
Белее белого
Твоя рука,
От мира целого
Ты далека,
И вcе твое —
От неизбежного.
От неизбежного
Твоя печаль,
И пальцы рук
Неостывающих,
И тихий звук
Неунывающих
Речей,
И даль
Твоих очей.
На бледно-голубой эмали,
Какая мыслима в апреле,
Березы ветви поднимали
И незаметно вечерели.
Узор отточенный и мелкий,
Застыла тоненькая сетка,
Как на фарфоровой тарелке
Рисунок, вычерченный метко, —
Когда его художник милый
Выводит на стеклянной тверди,
В сознании минутной силы,
В забвении печальной смерти.
«Есть целомудренные чары…»
Есть целомудренные чары —
Высокий лад, глубокий мир,
Далёко от эфирных лир
Мной установленные лары.
У тщательно обмытых ниш
В часы внимательных закатов
Я слушаю моих пенатов
Всегда восторженную тишь.
Какой игрушечный удел,
Какие робкие законы
Приказывает торс точеный
И холод этих хрупких тел!
Иных богов не надо славить:
Они как равные с тобой!
И, осторожною рукой,
Позволено их переставить.
«Дано мне тело – что мне делать с ним…»
Дано мне тело – что мне делать с ним,
Таким единым и таким моим?
За радость тихую дышать и жить
Кого, скажите, мне благодарить?
Я и садовник, я же и цветок,
В темнице мира я не одинок.
На стекла вечности уже легло
Мое дыхание, мое тепло.
Запечатлеется на нем узор,
Неузнаваемый с недавних пор.
Пускай мгновения стекает муть —
Узора милого не зачеркнуть.
«Невыразимая печаль…»
Невыразимая печаль
Открыла два огромных глаза,
Цветочная проснулась ваза
И выплеснула свой хрусталь.
Вся комната напоена
Истомой – сладкое лекарство!
Такое маленькое царство
Так много поглотило сна.
Немного красного вина,
Немного солнечного мая —
И, тоненький бисквит ломая,
Тончайших пальцев белизна.
«На перламутровый челнок…»
На перламутровый челнок
Натягивая шелка нити,
О, пальцы гибкие, начните
Очаровательный урок!
Приливы и отливы рук —
Однообразные движенья,
Ты заклинаешь, без сомненья,
Какой-то солнечный испуг, —
Когда широкая ладонь,
Как раковина, пламенея,
То гаснет, к теням тяготея,
То в розовый уйдет огонь!
«Ни о чем не нужно говорить…»
Ни о чем не нужно говорить,
Ничему не следует учить,
И печальна так и хороша
Темная звериная душа:
Ничему не хочет научить,
Не умеет вовсе говорить
И плывет дельфином молодым
По седым пучинам мировым.
«Когда удар с ударами встречается…»
Когда удар с ударами встречается,
И надо мною роковой,
Неутомимый маятник качается
И хочет быть моей судьбой,
Торопится, и грубо остановится,
И упадет веретено;
И невозможно встретиться, условиться,
И уклониться не дано.
Узоры острые переплетаются,
И всё быстрее и быстрей
Отравленные дротики взвиваются
В руках отважных дикарей…
«Медлительнее снежный улей…»
Медлительнее снежный улей,
Прозрачнее окна хрусталь,
И бирюзовая вуаль
Небрежно брошена на стуле.
Ткань, опьяненная собой,
Изнеженная лаской света,
Она испытывает лето,
Как бы не тронута зимой;
И если в ледяных алмазах
Струится вечности мороз,
Здесь – трепетание стрекоз
Быстроживущих, синеглазых.
Silentium [1]
Она еще не родилась,
Она и музыка, и слово,
И потому всего живого
Ненарушаемая связь.
Спокойно дышат моря груди —
Но, как безумный, светел день,
И пены бледная сирень —
В мутно-лазоревом сосуде.
Да обретут мои уста
Первоначальную немоту,
Как кристаллическую ноту,
Что от рождения чиста!
Останься пеной, Афродита,
И, слово, в музыку вернись!
И, сердце, сердца устыдись,
С первоосновой жизни слито!
Слух чуткий парус напрягает,
Расширенный пустеет взор,
И тишину переплывает
Полночных птиц незвучный хор.
Я так же беден, как природа,
И так же прост, как небеса,
И призрачна моя свобода,
Как птиц полночных голоса.
Я вижу месяц бездыханный
И небо мертвенней холста;
Твой мир болезненный и странный
Я принимаю, пустота!
«Как тень внезапных облаков…»
Как тень внезапных облаков
Морская гостья налетела
И, проскользнув, прошелестела —
Смущенных мимо берегов.
Огромный парус строго реет;
Смертельно бледная волна
Отпрянула – и вновь она
Коснуться берега не смеет;
И лодка, волнами шурша,
Как листьями…
«Из омута злого и вязкого…»
Из омута злого и вязкого
Я вырос, тростинкой шурша,
И страстно, и томно, и ласково
Запретною жизнью дыша.
И никну, никем не замеченный,
В холодный и топкий приют,
Приветственным шелестом встреченный
Коротких осенних минут.
Я счастлив жестокой обидою
И в жизни, похожей на сон,
Я каждому тайно завидую
И в каждого тайно влюблен.
«В огромном омуте прозрачно и темно…»
В огромном омуте прозрачно и темно,
И томное окно белеет;
А сердце, отчего так медленно оно
И так упорно тяжелеет?
То всею тяжестью оно идет ко дну,
Соскучившись по милом иле,
То, как соломинка, минуя глубину,
Наверх всплывает, без усилий…
С притворной нежностью у изголовья стой
И сам себя всю жизнь баюкай,
Как небылицею, своей томись тоской
И ласков будь с надменной скукой.
«Как кони медленно ступают…»
Как кони медленно ступают,
Как мало в фонарях огня!
Чужие люди, верно, знают,
Куда везут они меня.
А я вверяюсь их заботе,
Мне холодно, я спать хочу;
Подбросило на повороте
Навстречу звездному лучу.
Горячей головы качанье
И нежный лед руки чужой,
И темных елей очертанья,
Еще не виданные мной.
«Скудный луч, холодной мерою…»
Скудный луч, холодной мерою,
Сеет свет в сыром лесу.
Я печаль, как птицу серую,
В сердце медленно несу.
Что мне делать с птицей раненой?
Твердь умолкла, умерла.
С колокольни отуманенной
Кто-то снял колокола.
И стоит осиротелая
И немая вышина —
Как пустая башня белая,
Где туман и тишина.
Утро, нежностью бездонное, —
Полу-явь и полу-сон,
Забытье неутоленное —
Дум туманный перезвон…
«Воздух пасмурный влажен и гулок…»
Воздух пасмурный влажен и гулок;
Хорошо и не страшно в лесу.
Легкий крест одиноких прогулок
Я покорно опять понесу.
И опять к равнодушной отчизне
Дикой уткой взовьется упрек:
Я участвую в сумрачной жизни
И невинен, что я одинок!
Выстрел грянул. Над озером сонным
Крылья уток теперь тяжелы,
И двойным бытием отраженным
Одурманены сосен стволы.
Небо тусклое с отсветом странным —
Мировая туманная боль —
О, позволь мне быть также туманным
И тебя не любить мне позволь.
«Сегодня дурной день…»
Сегодня дурной день,
Кузнечиков хор спит,
И сумрачных скал сень —
Мрачней гробовых плит.
Мелькающих стрел звон
И вещих ворон крик…
Я вижу дурной сон,
За мигом летит миг.
Явлений раздвинь грань,
Земную разрушь клеть,
И яростный гимн грянь,
Бунтующих тайн медь!
О, маятник душ строг —
Качается глух, прям,
И страстно стучит рок
В запретную дверь к нам…
«Смутно-дышащими листьями…»
Смутно-дышащими листьями
Черный ветер шелестит,
И трепещущая ласточка
В темном небе круг чертит.
Тихо спорят в сердце ласковом
Умирающем моем
Наступающие сумерки
С догорающим лучом.
И над лесом вечереющим
Встала медная луна;
Отчего так мало музыки
И такая тишина?
«Отчего душа так певуча…»
Отчего душа так певуча,
И так мало милых имен,
И мгновенный ритм – только случай,
Неожиданный Аквилон?
Он подымет облако пыли,
Зашумит бумажной листвой,
И совсем не вернется – или
Он вернется совсем другой…
О, широкий ветер Орфея,
Ты уйдешь в морские края —
И, несозданный мир лелея,
Я забыл ненужное «я».
Я блуждал в игрушечной чаще
И открыл лазоревый грот…
Неужели я настоящий,
И действительно смерть придет?
Раковина
Быть может, я тебе не нужен,
Ночь; из пучины мировой,
Как раковина без жемчужин,
Я выброшен на берег твой.
Ты равнодушно волны пенишь
И несговорчиво поешь;
Но ты полюбишь, ты оценишь
Ненужной раковины ложь.
Ты на песок с ней рядом ляжешь,
Оденешь ризою своей,
Ты неразрывно с нею свяжешь
Огромный колокол зыбей;
И хрупкой раковины стены, —
Как нежилого сердца дом, —
Наполнишь шепотами пены,
Туманом, ветром и дождем…
«О небо, небо, ты мне будешь сниться. »
О небо, небо, ты мне будешь сниться!
Не может быть, чтоб ты совсем ослепло,
И день сгорел, как белая страница:
Немного дыма и немного пепла!
«Я вздрагиваю от холода…»
Я вздрагиваю от холода —
Мне хочется онеметь!
А в небе танцует золото —
Приказывает мне петь.
Томись, музыкант встревоженный,
Люби, вспоминай и плачь
И, с тусклой планеты брошенный,
Подхватывай легкий мяч!
Так вот она – настоящая
С таинственным миром связь!
Какая тоска щемящая,
Какая беда стряслась!
Что, если над модной лавкою,
Мерцающая всегда,
Мне в сердце длинной булавкою
Опустится вдруг звезда?
«Я ненавижу свет…»
Я ненавижу свет
Однообразных звезд.
Здравствуй, мой давний бред, —
Башни стрельчатой рост!
Кружевом, камень, будь
И паутиной стань:
Неба пустую грудь
Тонкой иглою рань.
Будет и мой черед —
Чую размах крыла.
Так – но куда уйдет
Мысли живой стрела?
Или, свой путь и срок,
Я, исчерпав, вернусь:
Там – я любить не мог,
Здесь – я любить боюсь…
«Образ твой, мучительный и зыбкий…»
Образ твой, мучительный и зыбкий,
Я не мог в тумане осязать.
«Господи!» – сказал я по ошибке,
Сам того не думая сказать.
Божье имя, как большая птица,
Вылетело из моей груди.
Впереди густой туман клубится,
И пустая клетка позади…
«Нет, не луна, а светлый циферблат…»
Нет, не луна, а светлый циферблат
Сияет мне, и чем я виноват,
Что слабых звезд я осязаю млечность?
И Батюшкова мне противна спесь:
«Который час?», его спросили здесь —
А он ответил любопытным: «вечность».
Пешеход
Я чувствую непобедимый страх
В присутствии таинственных высот.
Я ласточкой доволен в небесах,
И колокольни я люблю полет!
И, кажется, старинный пешеход,
Над пропастью, на гнущихся мостках,
Я слушаю, как снежный ком растет,
И вечность бьет на каменных часах.
Когда бы так! Но я не путник тот,
Мелькающий на выцветших листах,
И подлинно во мне печаль поет;
Действительно, лавина есть в горах!
И вся моя душа – в колоколах, —
Но музыка от бездны не спасет!
Казино
Я не поклонник радости предвзятой,
Подчас природа – серое пятно, —
Мне, в опьяненьи легком, суждено
Изведать краски жизни небогатой.
Играет ветер тучею косматой,
Ложится якорь на морское дно,
И бездыханная, как полотно,
Душа висит над бездною проклятой.
Но я люблю на дюнах казино,
Широкий вид в туманное окно
И тонкий луч на скатерти измятой;
И, окружен водой зеленоватой,
Когда, как роза, в хрустале вино, —
Люблю следить за чайкою крылатой!
Золотой
Целый день сырой осенний воздух
Я вдыхал в смятеньи и тоске;
Я хочу поужинать, и звезды
Золотые в темном кошельке!
И, дрожа от желтого тумана,
Я спустился в маленький подвал;
Я нигде такого ресторана
И такого сброда не видал!
Мелкие чиновники, японцы,
Теоретики чужой казны…
За прилавком щупает червонцы
Человек – и все они пьяны.
Будьте так любезны, разменяйте, —
Убедительно его прошу, —
Только мне бумажек не давайте —
Трехрублевок я не выношу!
Что мне делать с пьяною оравой?
Как попал сюда я, Боже мой?
Если я на то имею право —
Разменяйте мне мой золотой!
Лютеранин
Я на прогулке похороны встретил
Близ протестантской кирки, в воскресенье,
Рассеянный прохожий, я заметил
Тех прихожан суровое волненье.
Чужая речь не достигала слуха,
И только упряжь тонкая сияла,
Да мостовая праздничная глухо
Ленивые подковы отражала.
А в эластичном сумраке кареты,
Куда печаль забилась, лицемерка,
Без слов, без слез, скупая на приветы,
Осенних роз мелькнула бутоньерка.
Тянулись иностранцы лентой черной,
И шли пешком заплаканные дамы.
Румянец под вуалью, и упорно
Над ними кучер правил в даль, упрямый.
Кто б ни был ты, покойный лютеранин,
Тебя легко и просто хоронили.
Был взор слезой приличной затуманен,
И сдержанно колокола звонили.
И думал я: витийствовать не надо.
Мы не пророки, даже не предтечи,
Не любим рая, не боимся ада
И в полдень матовый горим, как свечи.
Айя-София
Айя-София – здесь остановиться
Судил Господь народам и царям!
Ведь купол твой, по слову очевидца,
Как на цепи подвешен к небесам.
И всем векам – пример Юстиниана,
Когда похитить для чужих богов
Позволила эфесская Диана
Сто семь зеленых мраморных столбов.
Но что же думал твой строитель щедрый,
Когда, душой и помыслом высок,
Расположил апсиды и экседры,
Им указав на запад и восток?
Прекрасен храм, купающийся в мире,
И сорок окон – света торжество;
На парусах, под куполом, четыре
Архангела прекраснее всего.
И мудрое сферическое зданье
Народы и века переживет,
И серафимов гулкое рыданье
Не покоробит темных позолот.
Notre Dame
Где римский судия судил чужой народ,
Стоит базилика – и, радостный и первый,
Как некогда Адам, распластывая нервы,
Играет мышцами крестовый легкий свод.
Но выдает себя снаружи тайный план,
Здесь позаботилась подпружных арок сила,
Чтоб масса грузная стены не сокрушила,
И свода дерзкого бездействует таран.
Стихийный лабиринт, непостижимый лес,
Души готической рассудочная пропасть,
Египетская мощь и христианства робость,
С тростинкой рядом – дуб,
и всюду царь – отвес.
Но чем внимательней, твердыня Notre Dame,
Я изучал твои чудовищные ребра,
Тем чаще думал я: из тяжести недоброй
И я когда-нибудь прекрасное создам…
Как кони медленно ступают,
Как мало в фонарях огня!
Чужие люди, верно, знают,
Куда везут они меня.
А я вверяюсь их заботе.
Мне холодно, я спать хочу;
Подбросило на повороте,
Навстречу звездному лучу.
Горячей головы качанье
И нежный лед руки чужой,
И темных елей очертанья,
Еще невиданные мной.
Cтихотворение состоит из 3-х строф (всего 12 строк)
Размер: четырёхстопный ямб
Стопа: двухсложная с ударением на 2-м слоге ( — )
------------------------------------------------------------------------
1-я cтрофа - 4 строки, четверостишие.
Рифмы: ступают-огня-знают-меня.
Рифмовка: ABAB - перекрёстная
2-я cтрофа - 4 строки, четверостишие.
Рифмы: заботе-хочу-повороте-лучу.
Рифмовка: ABAB - перекрёстная
3-я cтрофа - 4 строки, четверостишие.
Рифмы: качанье-чужой-очертанья-мной.
Рифмовка: ABAB - перекрёстная
Анализ стихотворения сделан программой в реальном времени
Используйте короткие ссылки для сокращения длинных адресов
Строфа - это объединение двух или нескольких строк стихотворения, имеющих интонационное сходство или общую систему рифм, и регулярно или периодически повторяющееся в стихотворении. Большинство стихотворений делятся на строфы и т.о. являются строфическими. Если разделения на строфы нет, такие стихи принято называть астрофическими. Самая популярная строфа в русской поэзии - четверостишие (катрен, 4 строки). Широко употребимыми строфами также являются: двустишие (дистих), трёхстишие (терцет), пятистишие, шестистишие (секстина), восьмистишие (октава) и др. Больше о строфах
Стопа - это единица длины стиха, состоящая из повторяющейся последовательности ударного и безударных слогов.
Двухсложные стопы состоят из двух слогов:
хорей (ударный и безударный слог), ямб (безударный и ударный слог) - самая распостранённая стопа в русской поэзии.
Трёхсложные стопы - последовательность из 3-х слогов:
дактиль (ударный слог первый из трёх), амфибрахий (ударный слог второй из трёх), анапест (ударный слог третий).
Четырёхсложная стопа - пеон - четыре слога, где ударный слог может регулярно повторяться на месте любого из четырёх слогов: первый пеон - пеон с ударением на первом слоге, второй пеон - с ударением на втором слоге и так далее.
Пятисложная стопа состоит из пяти слогов: пентон - ударный слог третий из пяти.
Больше о стопах
Размер - это способ звуковой организации стиха; порядок чередования ударных и безударных слогов в стопе стихотворения. Размер стихотворения повторяет название стопы и указывает на кол-во стоп в строке. Любая стопа может повторяться в строке несколько раз (от одного до восьми, и более). Кол-во повторов стопы и определяет полный размер стиха, например: одностопный пентон, двухстопный пеон, трехстопный анапест, четырёхстопный ямб, пятистопный дактиль, шестистопный хорей и т.д. Больше о размерах
Рифма - это звуковой повтор, традиционно используемый в поэзии и, как правило, расположенный и ожидаемый на концах строк в стихах. Рифма скрепляет собой строки и вызывает ощущение звуковой гармонии и смысловой законченности определённых частей стихотворения. Рифмы помогают ритмическому восприятию строк и строф, выполняют запоминательную функцию в стихах и усиливают воздействие поэзии как искусства благодаря изысканному благозвучию слов. Больше о рифмах
Рифмовка - это порядок чередования рифм в стихах. Основные способы рифмовки: смежная рифмовка (рифмуются соседние строки: AA ВВ СС DD), перекрёстная рифмовка (строки рифмуются через одну: ABAB), кольцевая или опоясывающая рифмовка (строки рифмуются между собой через две другие строки со смежной рифмовкой: ABBA), холостая (частичная рифмовка в четверостишии с отсутствием рифмы между первой и третьей строкой: АBCB), гиперхолостая рифмовка (в четверостишии рифма есть только к первой строке, а ожидаемая рифма между второй и четвёртой строкой отсутствует: ABAC, ABCA, AABC), смешанная или вольная рифмовка (рифмовка в сложных строфах с различными комбинациями рифмованных строк). Больше о рифмовке
Читайте также: