Кто хотел назначить сенатором своего любимого коня

Опубликовано: 26.03.2024

Это была ещё самая невинная из его причуд

Когда конь – императорский

Про сумасбродство Гая Калигулы ходило множество легенд, и даже удивляешься, как он успел столько натворить за неполные четыре года царствования (37-41 н.э.)! Калигула ненавидел людей, но любил своего коня, которого звал Инцитатом (Быстроногим).

Император распорядился построить коню роскошный дворец, где конюшня была из мрамора, а кормушка из слоновой кости. На содержание Инцитата был введён налог со всех лошадей Римской империи.

Калигула заставил сенат сначала признать Инцитата римским гражданином, а затем принять в состав сената. Так император издевался над знатью, которая была страшно напугана и не смела перечить своему повелителю.

Раскрашенный бюст Калигулы

Зверства и извращения Калигулы

Казни при Калигуле совершались массово и ежедневно. Император приказывал убивать тех, кого приговаривал, самым садистским образом и любил при этом присутствовать. Он часто повторял фразу: «Бейте так, чтобы он чувствовал, что умирает!» Приговорённых бросали на растерзание диким зверям в Колизее, перепиливали пополам или забивали мелкими частыми ударами палкой.

Как римский император Калигула сделал своего коня сенатором

Презрев все общественные приличия, император появлялся на публике в женской одежде, пел и плясал, совершая непристойные телодвижения. О разврате императора с юношами и родными сёстрами ходили самые чудовищные слухи. Римляне не узнавали в нём сына своего кумира, полководца Германика, которому дали прозвище Калигула – «сапожок» – в ознаменование того, что детство он провёл, воспитываясь в лагере вместе с солдатами.

Как римский император Калигула сделал своего коня сенатором

Как убивали Калигулу

Произвол императора переполнил чашу терпения римлян. Калигуле не было ещё и 29 лет, но он во всех успел возбудил ненависть. Во главе заговора встал офицер императорской гвардии Кассий Херея, оскорблённый постоянными едкими насмешками Калигулы.

Калигула, не доверяя римской страже, всюду таскал за собой отряд телохранителей из наёмников-германцев. Для исполнения заговора надо было улучить момент, когда император останется один. Такой случай представился перед началом театрального представления, в помещении под сценой, куда император зашёл, чтобы лично пощупать мальчиков, выписанных по его распоряжению.

Здесь Кассий Херея нанёс Калигуле первый удар мечом. Его сотоварищи, из которых многие не знали о замысле, поддержали почин, справедливо рассудив, что опаснее всего для них было бы оставлять императора в живых раненым. На теле Калигулы нашли больше тридцати ран. Не пощадили и семью императора. Его жену также зарезали, а грудную дочь размозжили о стену. Совершив своё дело, заговорщики разбежались.

Как римский император Калигула сделал своего коня сенатором

Между тем германцы из личной охраны Калигулы, увидев своего повелителя в луже крови, начали рубить всех подряд. Отряд наёмников окружил весь театр и угрожал перебить всех зрителей, если им не выдадут заговорщиков. Однако здравый смысл возобладал. Поскольку Калигула был уже мёртв, а наёмникам следовало заслужить милость у новой власти, они ограничились только несколькими убийствами.

В Риме и провинциях ещё долго не верили известию о смерти императора, считая, что он сам распустил этот слух, дабы узнать, кто ему верен, а кто нет.

Что потом стало с конём

Про Инцитата шутили, что он единственный из всех сенаторов не дал императору дурного совета, не посоветовал никого убить. Просто так исключить из сената было нельзя – это стало бы нарушением закона, который после гибели тирана должен был торжествовать.

Новый император Клавдий, выбранный сенатором, нашёл решение. Он снизил содержание Инцитату. А потом коня, при очередной ревизии, признали не соответствующим сенатскому цензу по своему финансовому положению. Это, по-видимому, не помешало Инцитату мирно окончить свою жизнь, в отличие от своего дурного хозяина.

Фотоматериал использован из свободного доступа Яндекс и является собственностью авторов.

Если вам понравилась публикация - не забудьте:

Древнеримская история на российский манер

Римский император Калигула, тот самый, который ввел своего коня в сенат, хотя и считался сумасшедшим, но, как выясняется, все делал по демократической процедуре.

Древнеримская история на российский манер

Василий Якеменко Фото: Александр Астафьев

Вначале он сделал коня гражданином Рима, потому что сенатором мог быть только гражданин. Потом собственно сенатором.

Далее император по такой же демократической процедуре хотел коня сделать даже консулом, но случилась неприятность: без всякой процедуры убили самого Калигулу — такое в истории часто бывало с теми, кто считал, что демократия создана исключительно для своего личного пользования.

История с конем Калигулы, во-первых, доказывает, что юмор в политике полезен — над тобой веками смеются потомки; а во-вторых, весьма поучительна — в сенате может легко оказаться конь, если ты все делаешь по демократической процедуре, но обладаешь беспредельным административным ресурсом.

Наш новый президент внешне мало похож на Калигулу, хотя назначение Владимира Мединского на роль министра культуры лошадиным стойлом все же попахивает. Согласимся, что назначать на эту должность человека, вклад которого в культуру лишь в том, что он пишет книжки-ужастики про то, как Запад губит Россию, — весьма эксцентрично.

И хотя понятно, что для деятелей культуры он будет столь же авторитетен, как конь для древнеримских сенаторов, подобное назначение — вполне в духе шуток нашего современного Калигулы.

Однако приведенная лошадиная история куда в большей степени касается другого кандидата на «введение в сенат» — бывшего духовного наставника «Наших» Василия Якеменко.

И сходство тут в том, что когда убили Калигулу, встал вопрос: что делать с его лошадкой-сенатором? И представьте себе — с конем поступили как с членом своей команды: в его защиту было сказано, что он в отличие от прочих сенаторов никого не убил и не дал императору ни одного дурного совета. Сенаторы также столкнулись с проблемой: по римским законам до окончания срока полномочий никого из сената, даже коня, выгнать нельзя. Тогда сделали так: коню урезали жалованье — и он был выведен из состава сената как не проходящий по финансовому цензу.

Так вот, сейчас, когда объявлен состав нового правительства, г-н Якеменко, как любимый конь, аккуратно «отведен в сторонку». Никто не задает ему никаких вопросов, никто не спрашивает, как действовали нашисты и каков результат их «идеологической работы на благо России». Никто не интересуется, куда пошли бюджетные деньги, выделенные на идеологически правильных мальчиков и девочек.

И сейчас, когда нашистский проект закрывают за ненадобностью, г-н Якеменко вдруг стал давать интервью. Об общем уровне интервью каждый его прочитавший свой вывод сделает сам, но тут примечательно другое — наш герой заявляет, что будет создавать уже свою партию!

И партия эта будет называться «Партией власти».

Цель партии — «сделать Россию комфортной для «людей будущего». И в эту партию, по мнению г-на Якеменко, будет вступать в том числе тот самый протестный электорат, который выходит на площади.

И еще г-н Якеменко сказал так:

«Наша страна сегодня проиграла самую важную битву — за создание атмосферы, при которой люди будущего, креативный класс, средний класс, будут приезжать в нашу страну. Со всем, что мешает созданию этой среды, будет конкурировать „Партия власти“. Если в рядах тех, кто хочет законсервировать ситуацию, окажется Медведев, Путин или кто-то еще, уверен, что „Партия власти“ будет им оппонировать».

Прочитав подобное, можно поступить по-разному: можно просто поржать, можно поинтересоваться, адекватен ли г-н Якеменко, либо пожелать ему успехов в его новом партстроительстве — действительно, разве не найдет он пятьсот верных нашистов, чтобы, согласно новому законодательству, зарегистрировать новую партию?

Но мы поступим по-другому. Мы вначале вспомним, кем назначены те самые одиозные фигуры из правительства, которых убрали.

Выясняется, что Фурсенко, Набиуллина, Трутнев, Щёголев теперь помощники президента; Левитин — его советник, а Нургалиев — в Совете безопасности.

Как видим, наш Калигула своих любимых лошадей не бросает.

И будущее его верного коня, Василия Якеменко, спрогнозировать не трудно.

Его партия, может быть, под другим названием, но обязательно будет создана — он уже согласовал ее создание с Кремлем, как сам же признался.

Эта партия получит любые деньги из бюджета, а Якеменко будет заявлять, что денег из бюджета не дают — ровно так, как он сейчас на голубом глазу заявляет, что из бюджета «Нашим» денег не выделяли.

Далее будут выборы с привычными каруселями, автобусами из регионов и открепительными талонами — дай бог здоровья и долголетия г-ну Чурову.

И конь Калигулы вновь будет введен в сенат — партия Якеменко пройдет в Думу и будет изображать «молодежь, которая требует перемен».

Возможно, фракция г-на Якеменко будет в Думе по привычке иногда одеваться в костюмы Дедов Морозов, но, главное, без сомнения, будет принимать законы — ровно такие, какие нужны нашему Калигуле.

И этот конь будет в сенате, пока наш Калигула страной правит.

Обычно история демонстрирует нам одно и то же явление вначале в виде трагедии, потом в виде фарса.

Но тут, как мне кажется, все наоборот: историки утверждают, что тот, древнеримский Калигула, был вовсе не сумасшедший. Просто он хотел разозлить и высмеять сенат — так что исторически «фарс» уже давно состоялся.

А вот наша двенадцатилетняя «трагедия» сейчас только начинается.


Инцитат (лат. Incitatus , быстроногий, борзой) — любимый конь императора Калигулы, назначенный им римским сенатором.

В переносном смысле — пример своевластия правителя; сумасшедших приказов, которые, тем не менее, приводятся в исполнение; назначения на должность человека, совсем не подходящего для неё по всем параметрам.

Содержание

Биография коня

Конь происходил из Испании и был светло-серой масти. Большинство информации о нём почерпнуто из античных исторических анекдотов, а не из солидных документов. Но несомненно, что в списке безумий Калигулы его лошадь стояла не на последнем месте.

Роскошная жизнь


Светоний в «Жизни двенадцати цезарей» пишет о том, что Калигула так любил этого жеребца, что построил ему конюшню из мрамора с яслями из слоновой кости, золотой поилкой, и дал пурпурные покрывала и жемчужные украшения. Затем он отвёл ему дворец с прислугой и утварью, куда от его имени приглашал и охотно принимал гостей.

Император женил Инцитата на кобыле по имени Пенелопа. Первоначальным именем коня было «Порцеллиус» (Поросёнок), но Калигула решил, что это недостаточно красиво, да и лошадь начала выигрывать на скачках, поэтому его перекрестили в Быстроногого.

Выступал в гонках за партию «зелёных» (за которую болел император). Накануне скачек рядом со стойлом Инцитата было запрещено шуметь под страхом смерти, и по этому поводу случались казни.

Политическая карьера

Сначала Калигула сделал его гражданином Рима, затем сенатором, и наконец занёс в списки кандидатов на пост консула. Дион Кассий уверяет, что Калигула успел бы сделать коня консулом, если бы не был убит (59. 14). Светоний подтверждает это намерение.

Кроме того, после того, как Калигула объявил себя богом, ему понадобились жрецы. Верховным жрецом для себя он являлся сам, а подчинёнными жрецами стали Клавдий, Цезония, Вителлий, Ганимед, 14 экс-консулов и, разумеется, Инцитат. За должность каждому требовалось заплатить 8 000 000 сестерциев (Калигула искал средства наполнения опустевшей казны). Чтобы конь смог собрать нужные средства, от его имени все лошади Италии были обложены ежегодной данью, в случае неуплаты они отправлялись на живодёрню.

Наконец, он объявил своего коня «воплощением всех богов» и приказал его почитать. К обычной форме государственной присяги добавилось «ради благополучия и удачи Инцитата» [1] .

После убийства императора в защиту Инцитата было сказано, что он, в отличие от прочих сенаторов, никого не убил и не дал императору ни одного дурного совета. Сенаторы также столкнулись с проблемой: по римским законам до окончания срока полномочий никого из сената, даже коня, выгнать было нельзя. Тогда император Клавдий нашел выход: Инцитату урезали жалованье, и он был выведен из состава сената, как непроходящий по финансовому цензу.

Оценка

Некоторые современные историки ставят под вопрос негативность портрета Калигулы. В частности, Энтони Э. Бэррет в «Caligula: The Corruption of Power» (Yale, 1990) утверждает, что Калигула использовал коня как средство разозлить и высмеять сенат, а не потому, что был сумасшедшим. Они предположили, что римские историки позднего периода, которые донесли нам эти истории, были весьма политически ориентированными, и вдобавок заинтересованными в красочных, но не всегда правдивых историях. Впрочем, доказательств вменяемости Калигулы не существует.

Конь Калигулы в русской поэзии

Гавриил Державин в оде «Вельможа» привёл Инцитата в качестве примера того, что высокий чин не делает человека достойным:

«
Калигула! Твой конь в сенате Не мог сиять, сияя в злате: Сияют добрые дела.) »

Сто с лишним лет спустя поэт Алексей Жемчужников, известный также как один из создателей Козьмы Пруткова, полемически откликнулся на эти строки Державина:

«
Так поиграл в слова Державин, Негодованием объят. А мне сдаётся (виноват!), Что тем Калигула и славен, Что вздумал лошадь, говорят, Послать присутствовать в сенат. Я помню: в юности пленяла Его ирония меня; И мысль моя живописала В стенах священных трибунала, Среди сановников, коня. Что ж, разве там он был некстати? По мне — в парадном чепраке Зачем не быть коню в сенате, Когда сидеть бы людям знати Уместней в конном деннике? Что ж, разве звук весёлый ржанья Был для империи вредней И раболепного молчанья, И лестью дышащих речей? Что ж, разве конь красивой мордой Не затмевал ничтожных лиц И не срамил осанкой гордой Людей, привыкших падать ниц. Я и теперь того же мненья, Что вряд ли где встречалось нам Такое к трусам и к рабам Великолепное презренье. »

«
Мы древние, испытанные кони. Победоносцы ездили на нас, И не один великий богомаз Нам золотил копыта на иконе. И рыцарь-пёс и рыцарь благородный Хребты нам гнули тяжестию лат. Один из наших, самый сумасбродный, Однажды ввёз Калигулу в сенат. »

Василий Комаровский использовал имя Incitatus как один из псевдонимов.

Песни про лошадей

24 января 41 года умер Гай Юлий Цезарь Август Германик -
Тот самый КАЛИГУЛА, что приказал ввести в состав сената свою любимую лошадь по кличке Инцитат (быстроногий, борзой).

«Лошади оказывать такие же почести, как и мне» – гласил указ. Вероятно это значило, что когда жеребца введут, сенаторы должны вскочить, а самые горластые еще и кричать «Салютантум!» Мол, привет, бурные продолжительные аплодисменты.

Узнав это, возмутилась преторианская гвардия. Суровые воины, поднаторевшие в дворцовых переворотах, посовещались и решили, что лошадь – это чересчур. Они убили и Калигулу и его жену и дочь.

Что касается жеребца, то история умалчивает – пострадал ли он? Могли выгнать из дворца. Так сказать, сослать без права переписки.

После убийства императора в защиту Инцитата было сказано, что он, в отличие от прочих сенаторов, никого не убил и не дал императору ни одного дурного совета. Сенаторы также столкнулись с проблемой: по римским законам до окончания срока полномочий никого из сената, даже коня, выгнать было нельзя. Тогда император Клавдий нашел выход: Инцитату урезали жалованье, и он был выведен из состава сената, как непроходящий по финансовому цензу.

В истории русской литературы известен эпизод, именуемый "дуэль эпиграмм". Этот эпизод связан с назначением знаменитого юриста А. Ф. Кони сенатором (1891). Журналист В. П. Буренин сочинил по этому поводу следующую эпиграмму:

В Сенат коня Калигула привёл,
Стоит он убранный и в бархате, и в злате.
Но я скажу, у нас такой же произвол:
В газетах я прочел, что Кони есть в Сенате.

Ответ А. Ф. Кони :
Я не люблю таких ироний,
Как люди непомерно злы!
Ведь то прогресс, что нынче Кони,
Где раньше были лишь ослы!

Многие поэты не смогли пройти мимо такой благодатной темы и написали свои стихи про КОНЯ КАЛИГУЛЫ.
Поэтическая дуэль продолжается!

Людмила Минеева

КОНЬ КАЛИГУЛЫ
Жемчужников Алексей

"Калигула, твой конь в сенате
Не мог сиять, сияя в злате;
Сияют добрые дела."

Державин«Вельможа» в разделе Г.Р.Державина[1]

Так поиграл в слова Державин,
Негодованием объят.
А мне сдается (виноват!),
Что тем Калигула и славен,
Что вздумал лошадь, говорят,
Послать присутствовать в сенат.
Я помню: в юности пленяла
Его ирония меня;
И мысль моя живописала
В стенах священных трибунала,
Среди сановников, коня.
Что ж, разве там он был некстати?
По мне — в парадном чепраке
Зачем не быть коню в сенате,
Когда сидеть бы людям знати
Уместней в конном деннике?
Что ж, разве звук веселый ржанья
Был для империи вредней
И раболепного молчанья,
И лестью дышащих речей?
Что ж, разве конь красивой мордой
Не затмевал ничтожных лиц
И не срамил осанкой гордой
Людей, привыкших падать ниц.
Я и теперь того же мненья,
Что вряд ли где встречалось нам
Такое к трусам и к рабам
Великолепное презренье.

1892, Стенькино
Примечания:
1. Эпиграф - из стихотворения «Вельможа» в разделе Г.Р.Державина.

А.М.Жемчужников. Избранные произведения.
Библиотека поэта. Большая серия.
Москва, Ленинград: Советский писатель, 1963.
А.М.Жемчужников. Стихотворения.
Поэтическая Россия.
Москва: Советская Россия, 1988.

Людмила Минеева

КОНЬ КАЛИГУЛЫ
Людмила Орагвелидзе

"Ради благополучия и удачи Инцитата. "
/из государственной присяги. Рим./

У всякого трона незримо
Присутствует призрак измен.
Калигула мертв и над Римом
Парит божество перемен.

Судьбу лошадей и престола
Решает гудящий сенат,
И выдворен в общее стойло -
Вчерашний герой - Инцитат.

А он ведь не кто-то - сенатор,
Имеет финансовый ценз.
Теперь обходись без зарплаты,
Без дома, без принцепса, без.

Стоит он в обычной конюшне
С конями плебейских мастей;
Пугается криков снаружи,
Боится недобрых вестей.

Готов под присягой, коль надо,
Дать клятву, что он - только конь,
Не терпит сенаторов нА дух
И больше в сенат - ни ногой!

И этим. жующим послушно, -
Попробуй теперь, докажи,
Что это не ты их подушным
Налогом тогда обложил;

И в мрамор прозрачно-зеленый
Не ты свой дворец облекал,
И пурпур себе на попоны -
Уж, точно! - не сам выбирал.

Похоже, он брошен, - похоже,
Пора подаваться в бега.
Он вспомнил Аспазию - лошадь,
Что так озорна и легка.

Тогда было сказано вкратце:
Мол, эта - тебе не под стать!
Теперь самому выбираться.
Теперь самому выбирать.

© Copyright: Людмила Орагвелидзе, 2011
Свидетельство о публикации №111013009874

Людмила Минеева

ИНИЦИАТ - КОНЬ КАЛИГУЛЫ

Эй, сенаторы, гордого Рима отцы и владыки.
Вы кичитесь богатством своим или славой фамилий?
Вы никто и ничто - одинаково тупо безлики,
Нацепившие тоги потомки безмозглых рептилий!

Вы поднимите руки, как я прикажу вам сегодня,
И сенатором станет тотчас же мой конь благородный,
Я ваш бог - и такой будет ныне вам воля господня,
Если мало - идите послушайте голос народный.

Моя гвардия рядом, народу дал зрелищ и хлеба,
Иль не граждане Рима меня выбирали для власти?
Так услышьте сегодня решенье Высокого Неба,
Выполнять мою волю - для вас несомненное счастье.
…………………………………………………………
И решеньем сената был конь возведен в сан высокий,
И готовился консулом стать, да Калигулу свергли.
Все проходит, увы, и всему свое время и сроки,
И пред новыми силами старые боги померкли.

Но все также сидят самодуры в парче и порфире,
Назначая коней с одобрения свинского стада,
Ржет и хрюкает скот в пиджаке, сюртуке и мундире,
Среди зрелищно-хлебного вечного властного смрада.

Свидетельство о публикации: izba-2012-691660
© 10.12.2012 Алексей С. Железнов

Людмила Минеева

Владлен Бахнов
(Боги жаждут)

КАЛИГУЛА
В свой звездный час я ввел в Сенат коня!
Потомки, да запомните меня.
Средь всех моих деяний, злодеяний
И полустершихся в веках воспоминаний
Есть незабытое: я ввел в Сенат коня!

Превозносимый лестью всенародной,
Я б мог ввести туда кого угодно,
Ведь у меня немалая родня.
Но, понапрасну времени не тратя,
Я ввел в Сенат не тестя и не зятя —
Что проку в них! — Я ввел в Сенат коня!
Впервые важной чести удостоен,
Конь был встревожен, я — вполне спокоен.
Сенат глаза безмолвно отводил.
Нет, не тогда, когда на трон всесильный
Я сел, и Рим гремел любвеобильный,
Я в этот час в Историю входил.

О, моему последуют примеру
Цари, и президенты, и премьеры,
Вводя кого хотят, куда хотят —
В парламенты, на троны и на ложе,
Но первым был, не забывайте все же,
Калигула,
Что ввел коня в Сенат!

Людмила Минеева

ДА, Я КОНЬ, КАК КОНЬ КАЛИГУЛЫ КОНСУЛ!
Афанасий Вержак

Да, да – я конь, что без копыт –
Прибыть не взял гвоздей-комет
Стреножит лишь верёвки-быт
В руках дрожащих старых лет …

Да, да – я конь, что без седла –
Его любимая забрала
Когда, с крылами, улетел
Я вдаль к мечте, за край Урала …

Да, да – я конь, упрям, угрюм
С губами слитым длинным носом,
Что заперт в грусти душный трюм
И где привязан скуки тросом …

Стихи пишу на ощупь, в ночь,
Когда лучиной мне лишь звёзды
Слезам не сможет, кто помочь –
В них вместо душ – пустые гнёзда …

31.05.16г. 02:30; г.Видное

© Copyright: Афанасий Вержак, 2016
Свидетельство о публикации №116053107601

Людмила Минеева

Инцитат (лат. Incitatus — быстроногий, борзой) — любимый конь императора Калигулы, согласно легенде, назначенный им римским сенатором.

В переносном смысле — пример своевластия правителя; сумасшедших приказов, которые, тем не менее, приводятся в исполнение; назначения на должность человека, совсем не подходящего для неё по всем параметрам.

Содержание
1 Биография коня
1.1 Роскошная жизнь
1.2 Политическая карьера
1.3 Оценка
2 Конь Калигулы в русской поэзии
3 Литература
4 Примечания
5 Ссылки

Биография коня
Конь происходил из Испании и был светло-серой масти. Большинство информации о нём почерпнуто из античных исторических анекдотов, а не из солидных документов. Но несомненно, что в списке безумий Калигулы его лошадь стояла не на последнем месте.

Роскошная жизнь
бюст Калигулы
Светоний в «Жизни двенадцати цезарей» пишет о том, что Калигула так любил этого жеребца, что построил ему конюшню из мрамора с яслями из слоновой кости, золотой поилкой, и дал пурпурные покрывала и жемчужные украшения. Затем он отвёл ему дворец с прислугой и утварью, куда от его имени приглашал и охотно принимал гостей.

Император женил Инцитата на кобыле по имени Пенелопа. Первоначальным именем коня было «Порцеллиус» (Поросёнок), но Калигула решил, что это недостаточно красиво, да и лошадь начала выигрывать на скачках, поэтому его перекрестили в Быстроногого.

Выступал в гонках за партию «зелёных» (за которую болел император). Накануне скачек рядом со стойлом Инцитата было запрещено шуметь под страхом смерти, и по этому поводу случались казни.

Политическая карьера
Сначала Калигула сделал его гражданином Рима, затем сенатором и, наконец, занёс в списки кандидатов на пост консула. Дион Кассий уверяет, что Калигула успел бы сделать коня консулом, если бы не был убит (59. 14). Светоний подтверждает это намерение.

Кроме того, после того, как Калигула объявил себя богом, ему понадобились жрецы. Верховным жрецом для себя он являлся сам, а подчинёнными жрецами стали Клавдий, Цезония, Вителлий, Ганимед, 14 экс-консулов и, разумеется, Инцитат. За должность каждому требовалось заплатить 8 000 000 сестерциев (Калигула искал средства наполнения опустевшей казны). Чтобы конь смог собрать нужные средства, от его имени все лошади Италии были обложены ежегодной данью, в случае неуплаты они отправлялись на живодёрню.

Наконец, он объявил своего коня «воплощением всех богов» и приказал его почитать. К обычной форме государственной присяги добавилось «ради благополучия и удачи Инцитата».

После убийства императора в защиту Инцитата было сказано, что он, в отличие от прочих сенаторов, никого не убил и не дал императору ни одного дурного совета. Сенаторы также столкнулись с проблемой: по римским законам до окончания срока полномочий никого из сената, даже коня, выгнать было нельзя. Тогда император Клавдий нашёл выход: Инцитату урезали жалованье, и он был выведен из состава сената, как непроходящий по финансовому цензу.

Оценка
Некоторые современные историки ставят под вопрос негативность портрета Калигулы. В частности, Энтони Э. Бэррет в «Caligula: The Corruption of Power» (Yale, 1990) утверждает, что Калигула использовал коня как средство разозлить и высмеять сенат, а не потому, что был сумасшедшим. Они предположили, что римские историки позднего периода, которые донесли нам эти истории, были весьма политически ориентированными и вдобавок заинтересованными в красочных, но не всегда правдивых, историях.

Конь Калигулы в русской поэзии
Гавриил Державин в оде «Вельможа» привёл Инцитата в качестве примера того, что высокий чин не делает человека достойным:

Калигула! Твой конь в сенате
Не мог сиять, сияя в злате:
Сияют добрые дела.

Сто с лишним лет спустя поэт Алексей Жемчужников, известный также как один из создателей Козьмы Пруткова, полемически откликнулся на эти строки Державина:

Так поиграл в слова Державин, Негодованием объят. А мне сдаётся (виноват!), Что тем Калигула и славе

Конь в сенате

Читать онлайн

Конь в сенате

Возгласы одобрения.

Божественный Август, видимо, впал в какую-то ошибку. Как можно лошадь назначать сенатором? Что же, и я тогда тоже лошадь? (С горькой иронией.) Жеребец? Видимо, цезарю что-нибудь не так доложили, и в своем стремлении к благу народа божественный просто не рассчитал, сколько…

Голос. Сколько ног у Рыжего?

Тит. Ну да – и сколько ног, и вообще. Но едва ли здесь в ногах дело: вопрос, по моему мнению, стоит глубже… И надо просто обратиться к Калигуле с петицией, просить его отменить неправильный… или, вернее, непро… нетактичный выбор.

Полусенатор (просовывая голову). И ты, Тит?

Тит. Пошел ты к Плутону! Ну и я, Тит, так что? Убирайся.

При криках «вон» полусенатор исчезает.

И надо прежде всего указать божественному на наши заслуги, на нашу готовность, которая лишает, так сказать, необходимости вводить в нашу среду новых…

Голос. Животных.

Тит. Ну да, животных. Разве мы не всегда соглашались? Мы все молчали, когда цезарь обобрал, так сказать, весь народ и бросал деньги на ночные празднества и оргии. Мы молчали, когда он растворял жемчуг в уксусе и пил этот весьма дорогой и малополезный напиток. Мы молчали, когда он бросал римских граждан на корм своим зверям в зверинце, вполне доверяя его заявлению, что такой корм обходится дешевле. Помню, я сам тогда исследовал этот вопрос и пришел к убеждению, что действительно при дороговизне припасов такой корм…

Голоса. Короче! Известно!

Тит. Мы молчали, когда, отправившись в поход на Британию, он врал оттуда, что побеждает, а сам собирал ракушки на берегу. Мы молчали, когда, объявив себя богом, он приказывал отсекать головы у других богов и на их место ставить свою. А если это так, то – за что же такое оскорбление. За что? (Плачет.) Я старый человек, я отец отечества, и я не могу, чтобы какая-то рыжая лошадь… (Плачет.)

Менений (плачет). Жере… жеребец…

Тит (рыдает). Надевши тогу… надевши тогу… (успокаивается) вела себя неприлично возле самого моего места. За что? – спрашиваю я. Где наша вина? В чем наше преступление? Не мы ли молчали, когда…

Голоса. Довольно!

– Долой проклятую лошадь!

Агриппа. Я протестую! Римские сенаторы, опомнитесь!

Глухой сенатор (шамкающе вопит). А я за! За, за!

Агриппа. Не просить, а требовать мы должны, римские сенаторы. Если мы виновны, то пусть нам назначат наказание по суду, но чтобы так! – чтобы вдруг прямо и лошадь! – что же это такое? Здесь многие указывали на рыжую масть жеребца, а по-моему, дело не в масти, а в том, чтобы подняться и всем уйти отсюда.

Голоса. Уйдем!

Агриппа (заслушавшись себя). И когда мы все, покрыв тогой голову, с видом мрачного отчаяния и гордой непокорности судьбе…

У входа движение. Показываются консулы и преторианская гвардия императора. Ликторы кричат: «На места! На места! Дорогу императору!» Окружавшие Агриппу сенаторы поспешно разбегаются на свои места.

(Не слыша.) Кто тогда останется в Сенате? Кто будет заседать? Один жеребец. На том месте, где некогда славный Брут…

Преторианец (толкая его). Дорогу!

Агриппа, опомнившись, бежит на свое место. Шумное движение, суматоха; престарелые сенаторы, сбившись с толку, путают свои и чужие места, спорят. Проходят писцы. Изо всех углов и щелей торчат головы полусенаторов, готовящихся к составлению умственного отчета о заседании. У выходов размещаются преторианцы. В сопровождении толпы изнеженных любимцев, префектов и других высших воинских чинов показывается Калигула. Он пьян, и двое друзей, Приск и Дион, поддерживают его под руки. На голове цезаря золотой лавровый венок. Его маленькие припухшие глаза смотрят сонно и свирепо. Из озорства цезарь волочит одну ногу и выделывает ею кренделя, но потом, рассмеявшись, отталкивает друзей и один, довольно твердо, всходит на возвышение, где цезарская ложа (в правом углу авансцены). Свита помещается возле него.

Когда Калигула занимает свое место, весь Сенат поднимается и устраивает ему продолжительную овацию, по-тогдашнему – триумф. Крики: «Виват цезарь! Виват!» Калигула, не кланяясь, рассматривает орущих, потом машет рукой: довольно!

Крики стихают, сенаторы сели. Первый консул открывает заседание.

Первый консул. Римские сенаторы! В непрестанном попечении о благе народа римского и блеске республики божественный цезарь повелел и соизволил назначить нового сенатора. Не останавливаясь перед жертвами, сколько ни тягостны они его великому сердцу, Калигула отказался для нужд государственных от своего любимого жере… е… лош…

Второй консул (подсказывая). Коня.

Первый консул. Коня, и ныне последний, уже в качестве сенатора и отца отечества, окажет нам честь своим посещением. И мы счастливы…

Калигула (громко). Что он врет? Останови его, Приск. Скажи, что я буду ездить на Рыжем. Что еще придумал, дурак!

Приск (лениво). Послушай, как тебя.

Консул. Да, я знаю. И милость цезаря столь велика, что он и впредь не оставит нового сенатора своим вниманием и будет на нем… как это сказать, будет на нем… упражняться.

Второй консул. По наказу всякий сенатор в свободное от государственных занятий время может быть… как это сказать, употребляем или вообще приспособляем…

Калигула (громко и сердито). Скажи ему: когда хочу!

Консул (поспешно). Так как служба цезарю есть важнейшее государственное дело и первая и самая святая наша обязанность, то новый сенатор всегда будет готов для этого… для упражнений. И затем я счастлив передать Сенату благодарность императора за то, что римские сенаторы, в сознании лежащего на них долга, столь поспешно и в таком отрадном количестве собрались на сегодняшнее заседание. Теперь прошу ввес… привес…

Второй консул. Пригласить.

Консул. Пригласить достойнейшего Рыж… сенатора.

Все с волнением смотрят. Несколько конюхов вводят рослого рыжего жеребца, звонко шагающего по каменному полу. Конь действительно прекрасен; слегка взволнованный, он тревожно косит черными гордыми глазами. Вместо попоны на нем накинута сенаторская тога.

Калигула (бормочет в восторге). Какая лошадка! Приск, какая лошадка, а?

Консул. Римские сенаторы, что же вы! Приветствуйте же товарища. Виват!

Сенаторы встают и единодушно громкими и продолжительными криками «виват» приветствуют коня.

Калигула (щуря оплывшие глазки). Все встали, Приск?

Калигула (со вздохом). А может, кто не встал, вглядись?

Калигула. Дай вина. (Тянет вино, сердито поглядывая на толпу.)

Около нового сенатора собралась кучка особенно восторженных патрициев и осторожно, боясь его зубов, похлопывает с нежной улыбкой по спине и крутой шее. Конь волнуется.

Приск. Не кажется ли тебе, божественный, что эти новые поклонники слишком раздражают Рыжего?

Калигула. А? (Кричит.) Скажи, чтобы не трогали! Чтобы вон, вон!

Консул. Цезарь просит не обременять сенатора излишней ласковостью, которая его волнует…

Калигула. Чтобы вон! вон!

Консул (поспешно). И занять свои места.

Восторженные, с поклонами и улыбкой понимания отходят на свои места. Затишье. Сенаторы негромко, с выражением на лицах лояльности, переговариваются. Кто-то лояльно зевает, показывая тем, что все обстоит благополучно.

Читайте также: