Куда был ранен конь
Опубликовано: 21.04.2024
Когда кавалеристы проходили через деревню Бережки, немецкий снаряд разорвался на околице и ранил в ногу вороного коня. Командир оставил раненого коня в деревне, а отряд ушёл дальше, пыля и позванивая удилами, – ушёл, закатился за рощи, за холмы, где ветер качал спелую рожь.
Коня взял к себе мельник Панкрат. Мельница давно не работала, но мучная пыль навеки въелась в Панкрата. Она лежала серой коркой на его ватнике и картузе. Из-под картуза посматривали на всех быстрые глаза мельника. Панкрат был скорый на работу, сердитый старик, и ребята считали его колдуном.
Панкрат вылечил коня. Конь остался при мельнице и терпеливо возил глину, навоз и жерди – помогал Панкрату чинить плотину.
Панкрату трудно было прокормить коня, и конь начал ходить по дворам побираться. Постоит, пофыркает, постучит мордой в калитку, и, глядишь, ему вынесут свекольной ботвы, или чёрствого хлеба, или, случалось даже, сладкую морковку. По деревне говорили, что конь ничей, а вернее – общественный, и каждый считал своей обязанностью его покормить. К тому же конь – раненый, пострадал от врага.
Жил в Бережках со своей бабкой мальчик Филька, по прозвищу «Ну Тебя». Филька был молчаливый, недоверчивый, и любимым его выражением было: «Да ну тебя!». Предлагал ли ему соседский мальчишка походить на ходулях или поискать позеленевшие патроны, Филька отвечал сердитым басом: «Да ну тебя! Ищи сам!». Когда бабка выговаривала ему за неласковость, Филька отворачивался и бормотал: «Да ну тебя! Надоела!».
Зима в этот год стояла тёплая. В воздухе висел дым. Снег выпадал и тотчас таял. Мокрые вороны садились на печные трубы, чтобы обсохнуть, толкались, каркали друг на друга. Около мельничного лотка вода не замерзала, а стояла чёрная, тихая, и в ней кружились льдинки.
Панкрат починил к тому времени мельницу и собирался молоть хлеб, – хозяйки жаловались, что мука кончается, осталось у каждой на два-три дня, а зерно лежит немолотое.
В один из таких тёплых серых дней раненый конь постучал мордой в калитку к Филькиной бабке. Бабки не было дома, а Филька сидел за столом и жевал кусок хлеба, круто посыпанный солью.
Филька нехотя встал, вышел за калитку. Конь переступил с ноги на ногу и потянулся к хлебу. «Да ну тебя! Дьявол!» – крикнул Филька и наотмашь ударил коня по губам. Конь отшатнулся, замотал головой, а Филька закинул хлеб далеко в рыхлый снег и закричал:
– На вас не напасёшься, на христорадников! Вон твой хлеб! Иди копай его мордой из-под снега! Иди копай!
И вот после этого злорадного окрика и случились в Бережках те удивительные дела, о каких и сейчас люди говорят, покачивая головами, потому что сами не знают, было ли это или ничего такого и не было.
Слеза скатилась у коня из глаз. Конь заржал жалобно, протяжно, взмахнул хвостом, и тотчас в голых деревьях, в изгородях и печных трубах завыл, засвистел пронзительный ветер, вздул снег, запорошил Фильке горло. Филька бросился обратно в дом, но никак не мог найти крыльца – так уже мело кругом и хлестало в глаза. Летела по ветру мёрзлая солома с крыш, ломались скворечни, хлопали оторванные ставни. И всё выше взвивались столбы снежной пыли с окрестных полей, неслись на деревню, шурша, крутясь, перегоняя друг друга.
Филька вскочил наконец в избу, припёр дверь, сказал: «Да ну тебя!» – и прислушался. Ревела, обезумев, метель, но сквозь её рев Филька слышал тонкий и короткий свист – так свистит конский хвост, когда рассерженный конь бьёт им себя по бокам.
Метель начала затихать к вечеру, и только тогда смогла добраться к себе в избу от соседки Филькина бабка. А к ночи небо зазеленело, как лёд, звёзды примёрзли к небесному своду, и колючий мороз прошёл по деревне. Никто его не видел, но каждый слышал скрип его валенок по твёрдому снегу, слышал, как мороз, озоруя, стискивал толстые брёвна в стенах, и они трещали и лопались.
Бабка, плача, сказала Фильке, что наверняка уже замёрзли колодцы и теперь их ждёт неминучая смерть. Воды нет, мука у всех вышла, а мельница работать теперь не сможет, потому что река застыла до самого дна.
Филька тоже заплакал от страха, когда мыши начали выбегать из подпола и хорониться под печкой в соломе, где ещё оставалось немного тепла. «Да ну вас! Проклятые!» – кричал он на мышей, но мыши всё лезли из подпола. Филька забрался на печь, укрылся тулупчиком, весь трясся и слушал причитания бабки.
– Сто лет назад упал на нашу округу такой же лютый мороз, – говорила бабка. – Заморозил колодцы, побил птиц, высушил до корня леса и сады. Десять лет после того не цвели ни деревья, ни травы. Семена в земле пожухли и пропали. Голая стояла наша земля. Обегал её стороной всякий зверь – боялся пустыни.
– Отчего же стрясся тот мороз? – спросил Филька.
– От злобы людской, – ответила бабка. – Шёл через нашу деревню старый солдат, попросил в избе хлеба, а хозяин, злой мужик, заспанный, крикливый, возьми и дай одну только чёрствую корку. И то не дал в руки, а швырнул на пол и говорит: «Вот тебе! Жуй!». – «Мне хлеб с полу поднять невозможно, – говорит солдат. – У меня вместо ноги деревяшка.» – «А ногу куда девал?» – спрашивает мужик. «Утерял я ногу на Балканских горах в турецкой баталии», – отвечает солдат. «Ничего. Раз дюже голодный – подымешь, – засмеялся мужик. – Тут тебе камердинеров нету». Солдат покряхтел, изловчился, поднял корку и видит – это не хлеб, а одна зелёная плесень. Один яд! Тогда солдат вышел на двор, свистнул – и враз сорвалась метель, пурга, буря закружила деревню, крыши посрывала, а потом ударил лютый мороз. И мужик тот помер.
– Отчего же он помер? – хрипло спросил Филька.
– От охлаждения сердца, – ответила бабка, помолчала и добавила: – Знать, и нынче завелся в Бережках дурной человек, обидчик, и сотворил злое дело. Оттого и мороз.
– Чего ж теперь делать, бабка? – спросил Филька из-под тулупа. – Неужто помирать?
– Зачем помирать? Надеяться надо.
– На то, что поправит дурной человек своё злодейство.
– А как его исправить? – спросил, всхлипывая, Филька.
– А об этом Панкрат знает, мельник. Он старик хитрый, учёный. Его спросить надо. Да неужто в такую стужу до мельницы добежишь? Сразу кровь остановится.
– Да ну его, Панкрата! – сказал Филька и затих.
Ночью он слез с печи. Бабка спала, сидя на лавке. За окнами воздух был синий, густой, страшный.
В чистом небе над осокорями стояла луна, убранная, как невеста, розовыми венцами.
Филька запахнул тулупчик, выскочил на улицу и побежал к мельнице. Снег пел под ногами, будто артель весёлых пильщиков пилила под корень берёзовую рощу за рекой. Казалось, воздух замёрз и между землёй и луной осталась одна пустота жгучая и такая ясная, что если бы подняло пылинку на километр от земли, то и её было бы видно и она светилась бы и мерцала, как маленькая звезда.
Чёрные ивы около мельничной плотины поседели от стужи. Ветки их поблёскивали, как стеклянные. Воздух колол Фильке грудь. Бежать он уже не мог, а тяжело шёл, загребая снег валенками.
Филька постучал в окошко Панкратовой избы. Тотчас в сарае за избой заржал и забил копытом раненый конь. Филька охнул, присел от страха на корточки, затаился. Панкрат отворил дверь, схватил Фильку за шиворот и втащил в избу.
– Садись к печке, – сказал он.– Рассказывай, пока не замёрз.
Филька, плача, рассказал Панкрату, как он обидел раненого коня и как из-за этого упал на деревню мороз.
– Да-а, – вздохнул Панкрат, – плохо твоё дело! Выходит, что из-за тебя всем пропадать. Зачем коня обидел? За что? Бессмысленный ты гражданин!
Филька сопел, вытирал рукавом глаза.
– Ты брось реветь! – строго сказал Панкрат. – Реветь вы все мастера. Чуть что нашкодил – сейчас в рёв. Но только в этом я смысла не вижу. Мельница моя стоит, как запаянная морозом навеки, а муки нет, и воды нет, и что нам придумать – неизвестно.
– Чего же мне теперь делать, дедушка Панкрат? – спросил Филька.
– Изобрести спасение от стужи. Тогда перед людьми не будет твоей вины. И перед раненой лошадью – тоже. Будешь ты чистый человек, весёлый. Каждый тебя по плечу потреплет и простит. Понятно?
– Понятно, – ответил упавшим голосом Филька.
– Ну, вот и придумай. Даю тебе сроку час с четвертью.
В сенях у Панкрата жила сорока. Она не спала от холода, сидела на хомуте подслушивала. Потом она боком, озираясь, поскакала к щели под дверью. Выскочила наружу, прыгнула на перильца и полетела прямо на юг. Сорока была опытная, старая и нарочно летела у самой земли, потому что от деревень и лесов всё-таки тянуло теплом и сорока не боялась замёрзнуть. Никто её не видел, только лисица в осиновом яру высунула морду из норы, повела носом, заметила, как тёмной тенью пронеслась по небу сорока, шарахнулась обратно в нору и долго сидела, почёсываясь и соображая: куда ж это в такую страшную ночь подалась сорока?
А Филька в это время сидел на лавке, ёрзал, придумывал.
– Ну, – сказал наконец Панкрат, затаптывая махорочную цигарку, – время твоё вышло. Выкладывай! Льготного срока не будет.
– Я, дедушка Панкрат, – сказал Филька, – как рассветёт, соберу со всей деревни ребят. Возьмём мы ломы, пешни, топоры, будем рубить лёд у лотка около мельницы, покамест не дорубимся до воды и не потечёт она на колесо. Как пойдёт вода, ты пускай мельницу! Повернёшь колесо двадцать раз, она разогреется и начнёт молоть. Будет, значит, и мука, и вода, и всеобщее спасение.
– Ишь ты, шустрый какой! – сказал мельник, – Подо льдом, конечно, вода есть. А ежели лёд толщиной в твой рост, что ты будешь делать?
– Да ну его! – сказал Филька. – Пробьём мы, ребята, и такой лёд!
– А ежели замёрзнете?
– Костры будем жечь.
– А ежели не согласятся ребята за твою дурь расплачиваться своим горбом? Ежели скажут: «Да ну его! Сам виноват – пусть сам лёд и скалывает».
– Согласятся! Я их умолю. Наши ребята – хорошие.
– Ну, валяй собирай ребят. А я со стариками потолкую. Может, и старики натянут рукавицы да возьмутся за ломы.
В морозные дни солнце восходит багровое, в тяжёлом дыму. И в это утро поднялось над Бережками такое солнце. На реке был слышен частый стук ломов. Трещали костры. Ребята и старики работали с самого рассвета, скалывали лёд у мельницы. И никто сгоряча не заметил, что после полудня небо затянулось низкими облаками и задул по седым ивам ровный и тёплый ветер. А когда заметили, что переменилась погода, ветки ив уже оттаяли, и весело, гулко зашумела за рекой мокрая берёзовая роща. В воздухе запахло весной, навозом.
Ветер дул с юга. С каждым часом становилось всё теплее. С крыш падали и со звоном разбивались сосульки.
Вороны вылезли из-под застрех и снова обсыхали на трубах, толкались, каркали.
Не было только старой сороки. Она прилетела к вечеру, когда от теплоты лёд начал оседать, работа у мельницы пошла быстро и показалась первая полынья с тёмной водой.
Мальчишки стащили треухи и прокричали «ура». Панкрат говорил, что если бы не тёплый ветер, то, пожалуй, и не обколоть бы лёд ребятам и старикам. А сорока сидела на раките над плотиной, трещала, трясла хвостом, кланялась на все стороны и что-то рассказывала, но никто, кроме ворон, её не понял. А сорока рассказывала, что она долетела до тёплого моря, где спал в горах летний ветер, разбудила его, натрещала ему про лютый мороз и упросила его прогнать этот мороз, помочь людям.
Ветер будто бы не осмелился отказать ей, сороке, и задул, понёсся над полями, посвистывая и посмеиваясь над морозом. И если хорошенько прислушаться, то уже слышно, как по оврагам под снегом бурлит-журчит тёплая вода, моет корни брусники, ломает лёд на реке.
Всем известно, что сорока – самая болтливая птица на свете, и потому вороны ей не поверили – покаркали только между собой: что вот, мол, опять завралась старая.
Так до сих пор никто и не знает, правду ли говорила сорока, или всё это она выдумала от хвастовства. Одно только известно, что к вечеру лёд треснул, разошёлся, ребята и старики нажали – и в мельничный лоток хлынула с шумом вода.
Старое колесо скрипнуло – с него посыпались сосульки – и медленно повернулось. Заскрежетали жернова, потом колесо повернулось быстрее, и вдруг вся старая мельница затряслась, заходила ходуном и пошла стучать, скрипеть, молоть зерно.
Панкрат сыпал зерно, а из-под жернова лилась в мешки горячая мука. Женщины окунали в неё озябшие руки и смеялись.
По всем дворам кололи звонкие берёзовые дрова. Избы светились от жаркого печного огня. Женщины месили тугое сладкое тесто. И всё, что было живого в избах – ребята, кошки, даже мыши,– всё это вертелось около хозяек, а хозяйки шлёпали ребят по спине белой от муки рукой, чтобы не лезли в самую квашню и не мешались.
Ночью по деревне стоял такой запах тёплого хлеба с румяной коркой, с пригоревшими к донцу капустными листьями, что даже лисицы вылезли из нор, сидели на снегу, дрожали и тихонько скулили, соображая, как бы словчиться стащить у людей хоть кусочек этого чудесного хлеба.
На следующее утро Филька пришёл вместе с ребятами к мельнице. Ветер гнал по синему небу рыхлые тучи и не давал им ни на минуту перевести дух, и потому по земле неслись вперемежку то холодные тени, то горячие солнечные пятна.
Филька тащил буханку свежего хлеба, а совсем маленький мальчик Николка держал деревянную солонку с крупной жёлтой солью. Панкрат вышел на порог, спросил:
– Что за явление? Мне, что ли, хлеб-соль подносите? За какие такие заслуги?
– Да нет! – закричали ребята.– Тебе будет особо. А это раненому коню. От Фильки. Помирить мы их хотим.
– Ну что ж, – сказал Панкрат, – не только человеку извинение требуется. Сейчас я вам коня представлю в натуре.
Панкрат отворил ворота сарая, выпустил коня. Конь вышел, вытянул голову, заржал – учуял запах свежего хлеба. Филька разломил буханку, посолил хлеб из солонки и протянул коню. Но конь хлеба не взял, начал мелко перебирать ногами, попятился в сарай. Испугался Фильки. Тогда Филька перед всей деревней громко заплакал.
Ребята зашептались и притихли, а Панкрат потрепал коня по шее и сказал:
– Не пужайся, Мальчик! Филька не злой человек. Зачем же его обижать? Бери хлеб, мирись!
Конь помотал головой, подумал, потом осторожно вытянул шею и взял наконец хлеб из рук Фильки мягкими губами. Съел один кусок, обнюхал Фильку и взял второй кусок. Филька ухмылялся сквозь слезы, а конь жевал хлеб, фыркал. А когда съел весь хлеб, положил голову Фильке на плечо, вздохнул и закрыл глаза от сытости и удовольствия.
Все улыбались, радовались. Только старая сорока сидела на раките и сердито трещала: должно быть, опять хвасталась, что это ей одной удалось помирить коня с Филькой. Но никто её не слушал и не понимал, и сорока от этого сердилась всё больше и трещала, как пулемёт.
Читайте, смотрите и слушайте детские сказки
Теплый хлеб
- Похождения жука-носорога
- Приказ по военной школе
Рассказ Константина Паустовского «Теплый хлеб»
Одно из самых известных произведений Константина Паустовского для детей – сказка «Теплый хлеб». Эту историю о добре и зле опубликовал когда-то журнал «Мурзилка». Тем, кто прочитал сказку, любопытно будет посмотреть и короткометражный мультфильм, снятый по этому рассказу.
Тема, которую поднимает автор в своем произведении, — тема добра, великодушия и прощения.
Тема вечная, но зазвучавшая по-новому пронзительно в детском по форме, но совсем не детском по содержанию тексте. Возможно, такая пронзительность и убедительность истории связана с тем, что Паустовский выбрал в качестве времени действия военные годы, когда все чувства человека обостряются и на поверхность поднимаются душевные качества, которые в другое время могли бы и не проявиться.
Герои сказки
Главным героем произведения, как это водится у Паустовского, стало животное — конь (только в конце читатель узнает, что его зовут Мальчик). Конь был не простой, кавалерийский, но во время похода его ранило в ногу и пришлось животному остаться в деревне. Благо, нашелся добрый человек, который приютил и выходил лошадь. Таким человеком стал старый мельник Панкрат, которого в деревне считали колдуном за то, что был он очень мудреный, многое знал, но был не особенно словоохотлив.
Образ раненой лошади помогает Паустовскому показать сплоченность и взаимовыручку, которые существуют в деревне. Люди всем миром пытаются прокормить коня, т.к. Панкрату не хватает для животного корма. Все жители деревни прикармливают лошадь, и лишь один озлобленный и жестокий сердцем мальчуган отказывает лошади в куске хлеба. В порыве злости и гордыни он бросает хлеб в снег перед ногами коня. Таким жестоким и равнодушным оказался мальчик Филька по прозвищу «Да ну вас».
Но не думал Филька, что его поступок приведет к таким последствиям: в деревне началась метель и стужа, да такая, что замерзла вода на реках. Теперь всем жителям деревни грозит голодная смерть, т.к. мельница без воды работать не будет, а значит не будет и хлеба.
Помогает Фильке понять всю тяжесть его поступка и осознать вину история бабки. Она рассказывает внуку легенду о том, что сто лет назад такой мороз уже случался в их местах. А виной тому стал озлобленный мужик, который кинул раненному солдату заплесневевший хлеб.
Филька так проникся легендой, что в туже ночь отправился к старому Панкрату за советом, как спасти деревню. Но здесь его ждало разочарование: старый мельник предложил ему самому исправлять содеянное. В итоге паренек придумал выход, собрал всю деревню, и удалось людям расколоть лед на реке, пустить воду на мельницу.
А что же конь? А конь принял извинения Фильки и буханку теплого хлеба с солью.
Основная мысль
Сострадание, отзывчивость и неравнодушное отношение к бедам других (в том числе животных) делает каждого человека лучше – такой философии придерживается автор и пытается донести ее до своих маленьких читателей.
Злоба и жестокосердие может привести к непоправимым бедам. Однако, нельзя ставить крест на том, кто однажды оступился – желание исправиться не менее ценно.
Вот так Паустовский мастерски раскрывает характеры персонажей, поднимает сложные бытийные проблемы, но делает это не навязчиво. В очередной раз показывает тесную связь между человеком и животным, рисует образ исконно русской души и культуры с ее широтой и способностью к всепрощению.
Читайте рассказ русского писателя Константина Паустовского о тёплом хлебе онлайн, бесплатно и без регистрации, крупным шрифтом.
Когда кавалеристы проходили через деревню Бережки, немецкий снаряд разорвался на околице и ранил в ногу вороного коня. Командир оставил раненого коня в деревне, а отряд ушёл дальше, пыля и позванивая удилами, – ушёл, закатился за рощи, за холмы, где ветер качал спелую рожь.
Коня взял к себе мельник Панкрат. Мельница давно не работала, но мучная пыль навеки въелась в Панкрата. Она лежала серой коркой на его ватнике и картузе. Из-под картуза посматривали на всех быстрые глаза мельника. Панкрат был скорый на работу, сердитый старик, и ребята считали его колдуном.
Панкрат вылечил коня. Конь остался при мельнице и терпеливо возил глину, навоз и жерди – помогал Панкрату чинить плотину.
Панкрату трудно было прокормить коня, и конь начал ходить по дворам побираться. Постоит, пофыркает, постучит мордой в калитку, и, глядишь, ему вынесут свекольной ботвы, или чёрствого хлеба, или, случалось даже, сладкую морковку. По деревне говорили, что конь ничей, а вернее – общественный, и каждый считал своей обязанностью его покормить. К тому же конь – раненый, пострадал от врага.
Жил в Бережках со своей бабкой мальчик Филька, по прозвищу «Ну Тебя». Филька был молчаливый, недоверчивый, и любимым его выражением было: «Да ну тебя!». Предлагал ли ему соседский мальчишка походить на ходулях или поискать позеленевшие патроны, Филька отвечал сердитым басом: «Да ну тебя! Ищи сам!». Когда бабка выговаривала ему за неласковость, Филька отворачивался и бормотал: «Да ну тебя! Надоела!».
Зима в этот год стояла тёплая. В воздухе висел дым. Снег выпадал и тотчас таял. Мокрые вороны садились на печные трубы, чтобы обсохнуть, толкались, каркали друг на друга. Около мельничного лотка вода не замерзала, а стояла чёрная, тихая, и в ней кружились льдинки.
Панкрат починил к тому времени мельницу и собирался молоть хлеб, – хозяйки жаловались, что мука кончается, осталось у каждой на два-три дня, а зерно лежит немолотое.
В один из таких тёплых серых дней раненый конь постучал мордой в калитку к Филькиной бабке. Бабки не было дома, а Филька сидел за столом и жевал кусок хлеба, круто посыпанный солью.
Филька нехотя встал, вышел за калитку. Конь переступил с ноги на ногу и потянулся к хлебу. «Да ну тебя! Дьявол!» – крикнул Филька и наотмашь ударил коня по губам. Конь отшатнулся, замотал головой, а Филька закинул хлеб далеко в рыхлый снег и закричал:
– На вас не напасёшься, на христорадников! Вон твой хлеб! Иди копай его мордой из-под снега! Иди копай!
И вот после этого злорадного окрика и случились в Бережках те удивительные дела, о каких и сейчас люди говорят, покачивая головами, потому что сами не знают, было ли это или ничего такого и не было.
Слеза скатилась у коня из глаз. Конь заржал жалобно, протяжно, взмахнул хвостом, и тотчас в голых деревьях, в изгородях и печных трубах завыл, засвистел пронзительный ветер, вздул снег, запорошил Фильке горло. Филька бросился обратно в дом, но никак не мог найти крыльца – так уже мело кругом и хлестало в глаза. Летела по ветру мёрзлая солома с крыш, ломались скворечни, хлопали оторванные ставни. И всё выше взвивались столбы снежной пыли с окрестных полей, неслись на деревню, шурша, крутясь, перегоняя друг друга.
Филька вскочил наконец в избу, припёр дверь, сказал: «Да ну тебя!» – и прислушался. Ревела, обезумев, метель, но сквозь её рев Филька слышал тонкий и короткий свист – так свистит конский хвост, когда рассерженный конь бьёт им себя по бокам.
Метель начала затихать к вечеру, и только тогда смогла добраться к себе в избу от соседки Филькина бабка. А к ночи небо зазеленело, как лёд, звёзды примёрзли к небесному своду, и колючий мороз прошёл по деревне. Никто его не видел, но каждый слышал скрип его валенок по твёрдому снегу, слышал, как мороз, озоруя, стискивал толстые брёвна в стенах, и они трещали и лопались.
Бабка, плача, сказала Фильке, что наверняка уже замёрзли колодцы и теперь их ждёт неминучая смерть. Воды нет, мука у всех вышла, а мельница работать теперь не сможет, потому что река застыла до самого дна.
Филька тоже заплакал от страха, когда мыши начали выбегать из подпола и хорониться под печкой в соломе, где ещё оставалось немного тепла. «Да ну вас! Проклятые!» – кричал он на мышей, но мыши всё лезли из подпола. Филька забрался на печь, укрылся тулупчиком, весь трясся и слушал причитания бабки.
– Сто лет назад упал на нашу округу такой же лютый мороз, – говорила бабка. – Заморозил колодцы, побил птиц, высушил до корня леса и сады. Десять лет после того не цвели ни деревья, ни травы. Семена в земле пожухли и пропали. Голая стояла наша земля. Обегал её стороной всякий зверь – боялся пустыни.
– Отчего же стрясся тот мороз? – спросил Филька.
– От злобы людской, – ответила бабка. – Шёл через нашу деревню старый солдат, попросил в избе хлеба, а хозяин, злой мужик, заспанный, крикливый, возьми и дай одну только чёрствую корку. И то не дал в руки, а швырнул на пол и говорит: «Вот тебе! Жуй!». – «Мне хлеб с полу поднять невозможно, – говорит солдат. – У меня вместо ноги деревяшка.» – «А ногу куда девал?» – спрашивает мужик. «Утерял я ногу на Балканских горах в турецкой баталии», – отвечает солдат. «Ничего. Раз дюже голодный – подымешь, – засмеялся мужик. – Тут тебе камердинеров нету». Солдат покряхтел, изловчился, поднял корку и видит – это не хлеб, а одна зелёная плесень. Один яд! Тогда солдат вышел на двор, свистнул – и враз сорвалась метель, пурга, буря закружила деревню, крыши посрывала, а потом ударил лютый мороз. И мужик тот помер.
– Отчего же он помер? – хрипло спросил Филька.
– От охлаждения сердца, – ответила бабка, помолчала и добавила: – Знать, и нынче завелся в Бережках дурной человек, обидчик, и сотворил злое дело. Оттого и мороз.
– Чего ж теперь делать, бабка? – спросил Филька из-под тулупа. – Неужто помирать?
– Зачем помирать? Надеяться надо.
– На то, что поправит дурной человек своё злодейство.
– А как его исправить? – спросил, всхлипывая, Филька.
– А об этом Панкрат знает, мельник. Он старик хитрый, учёный. Его спросить надо. Да неужто в такую стужу до мельницы добежишь? Сразу кровь остановится.
– Да ну его, Панкрата! – сказал Филька и затих.
Ночью он слез с печи. Бабка спала, сидя на лавке. За окнами воздух был синий, густой, страшный.
В чистом небе над осокорями стояла луна, убранная, как невеста, розовыми венцами.
Филька запахнул тулупчик, выскочил на улицу и побежал к мельнице. Снег пел под ногами, будто артель весёлых пильщиков пилила под корень берёзовую рощу за рекой. Казалось, воздух замёрз и между землёй и луной осталась одна пустота жгучая и такая ясная, что если бы подняло пылинку на километр от земли, то и её было бы видно и она светилась бы и мерцала, как маленькая звезда.
Чёрные ивы около мельничной плотины поседели от стужи. Ветки их поблёскивали, как стеклянные. Воздух колол Фильке грудь. Бежать он уже не мог, а тяжело шёл, загребая снег валенками.
Филька постучал в окошко Панкратовой избы. Тотчас в сарае за избой заржал и забил копытом раненый конь. Филька охнул, присел от страха на корточки, затаился. Панкрат отворил дверь, схватил Фильку за шиворот и втащил в избу.
– Садись к печке, – сказал он.– Рассказывай, пока не замёрз.
Филька, плача, рассказал Панкрату, как он обидел раненого коня и как из-за этого упал на деревню мороз.
– Да-а, – вздохнул Панкрат, – плохо твоё дело! Выходит, что из-за тебя всем пропадать. Зачем коня обидел? За что? Бессмысленный ты гражданин!
Филька сопел, вытирал рукавом глаза.
– Ты брось реветь! – строго сказал Панкрат. – Реветь вы все мастера. Чуть что нашкодил – сейчас в рёв. Но только в этом я смысла не вижу. Мельница моя стоит, как запаянная морозом навеки, а муки нет, и воды нет, и что нам придумать – неизвестно.
– Чего же мне теперь делать, дедушка Панкрат? – спросил Филька.
– Изобрести спасение от стужи. Тогда перед людьми не будет твоей вины. И перед раненой лошадью – тоже. Будешь ты чистый человек, весёлый. Каждый тебя по плечу потреплет и простит. Понятно?
– Понятно, – ответил упавшим голосом Филька.
– Ну, вот и придумай. Даю тебе сроку час с четвертью.
В сенях у Панкрата жила сорока. Она не спала от холода, сидела на хомуте подслушивала. Потом она боком, озираясь, поскакала к щели под дверью. Выскочила наружу, прыгнула на перильца и полетела прямо на юг. Сорока была опытная, старая и нарочно летела у самой земли, потому что от деревень и лесов всё-таки тянуло теплом и сорока не боялась замёрзнуть. Никто её не видел, только лисица в осиновом яру высунула морду из норы, повела носом, заметила, как тёмной тенью пронеслась по небу сорока, шарахнулась обратно в нору и долго сидела, почёсываясь и соображая: куда ж это в такую страшную ночь подалась сорока?
А Филька в это время сидел на лавке, ёрзал, придумывал.
– Ну, – сказал наконец Панкрат, затаптывая махорочную цигарку, – время твоё вышло. Выкладывай! Льготного срока не будет.
– Я, дедушка Панкрат, – сказал Филька, – как рассветёт, соберу со всей деревни ребят. Возьмём мы ломы, пешни, топоры, будем рубить лёд у лотка около мельницы, покамест не дорубимся до воды и не потечёт она на колесо. Как пойдёт вода, ты пускай мельницу! Повернёшь колесо двадцать раз, она разогреется и начнёт молоть. Будет, значит, и мука, и вода, и всеобщее спасение.
– Ишь ты, шустрый какой! – сказал мельник, – Подо льдом, конечно, вода есть. А ежели лёд толщиной в твой рост, что ты будешь делать?
– Да ну его! – сказал Филька. – Пробьём мы, ребята, и такой лёд!
– А ежели замёрзнете?
– Костры будем жечь.
– А ежели не согласятся ребята за твою дурь расплачиваться своим горбом? Ежели скажут: «Да ну его! Сам виноват – пусть сам лёд и скалывает».
– Согласятся! Я их умолю. Наши ребята – хорошие.
– Ну, валяй собирай ребят. А я со стариками потолкую. Может, и старики натянут рукавицы да возьмутся за ломы.
В морозные дни солнце восходит багровое, в тяжёлом дыму. И в это утро поднялось над Бережками такое солнце. На реке был слышен частый стук ломов. Трещали костры. Ребята и старики работали с самого рассвета, скалывали лёд у мельницы. И никто сгоряча не заметил, что после полудня небо затянулось низкими облаками и задул по седым ивам ровный и тёплый ветер. А когда заметили, что переменилась погода, ветки ив уже оттаяли, и весело, гулко зашумела за рекой мокрая берёзовая роща. В воздухе запахло весной, навозом.
Ветер дул с юга. С каждым часом становилось всё теплее. С крыш падали и со звоном разбивались сосульки.
Вороны вылезли из-под застрех и снова обсыхали на трубах, толкались, каркали.
Не было только старой сороки. Она прилетела к вечеру, когда от теплоты лёд начал оседать, работа у мельницы пошла быстро и показалась первая полынья с тёмной водой.
Мальчишки стащили треухи и прокричали «ура». Панкрат говорил, что если бы не тёплый ветер, то, пожалуй, и не обколоть бы лёд ребятам и старикам. А сорока сидела на раките над плотиной, трещала, трясла хвостом, кланялась на все стороны и что-то рассказывала, но никто, кроме ворон, её не понял. А сорока рассказывала, что она долетела до тёплого моря, где спал в горах летний ветер, разбудила его, натрещала ему про лютый мороз и упросила его прогнать этот мороз, помочь людям.
Ветер будто бы не осмелился отказать ей, сороке, и задул, понёсся над полями, посвистывая и посмеиваясь над морозом. И если хорошенько прислушаться, то уже слышно, как по оврагам под снегом бурлит-журчит тёплая вода, моет корни брусники, ломает лёд на реке.
Всем известно, что сорока – самая болтливая птица на свете, и потому вороны ей не поверили – покаркали только между собой: что вот, мол, опять завралась старая.
Так до сих пор никто и не знает, правду ли говорила сорока, или всё это она выдумала от хвастовства. Одно только известно, что к вечеру лёд треснул, разошёлся, ребята и старики нажали – и в мельничный лоток хлынула с шумом вода.
Старое колесо скрипнуло – с него посыпались сосульки – и медленно повернулось. Заскрежетали жернова, потом колесо повернулось быстрее, и вдруг вся старая мельница затряслась, заходила ходуном и пошла стучать, скрипеть, молоть зерно.
Панкрат сыпал зерно, а из-под жернова лилась в мешки горячая мука. Женщины окунали в неё озябшие руки и смеялись.
По всем дворам кололи звонкие берёзовые дрова. Избы светились от жаркого печного огня. Женщины месили тугое сладкое тесто. И всё, что было живого в избах – ребята, кошки, даже мыши,– всё это вертелось около хозяек, а хозяйки шлёпали ребят по спине белой от муки рукой, чтобы не лезли в самую квашню и не мешались.
Ночью по деревне стоял такой запах тёплого хлеба с румяной коркой, с пригоревшими к донцу капустными листьями, что даже лисицы вылезли из нор, сидели на снегу, дрожали и тихонько скулили, соображая, как бы словчиться стащить у людей хоть кусочек этого чудесного хлеба.
На следующее утро Филька пришёл вместе с ребятами к мельнице. Ветер гнал по синему небу рыхлые тучи и не давал им ни на минуту перевести дух, и потому по земле неслись вперемежку то холодные тени, то горячие солнечные пятна.
Филька тащил буханку свежего хлеба, а совсем маленький мальчик Николка держал деревянную солонку с крупной жёлтой солью. Панкрат вышел на порог, спросил:
– Что за явление? Мне, что ли, хлеб-соль подносите? За какие такие заслуги?
– Да нет! – закричали ребята.– Тебе будет особо. А это раненому коню. От Фильки. Помирить мы их хотим.
– Ну что ж, – сказал Панкрат, – не только человеку извинение требуется. Сейчас я вам коня представлю в натуре.
Панкрат отворил ворота сарая, выпустил коня. Конь вышел, вытянул голову, заржал – учуял запах свежего хлеба. Филька разломил буханку, посолил хлеб из солонки и протянул коню. Но конь хлеба не взял, начал мелко перебирать ногами, попятился в сарай. Испугался Фильки. Тогда Филька перед всей деревней громко заплакал.
Ребята зашептались и притихли, а Панкрат потрепал коня по шее и сказал:
– Не пужайся, Мальчик! Филька не злой человек. Зачем же его обижать? Бери хлеб, мирись!
Конь помотал головой, подумал, потом осторожно вытянул шею и взял наконец хлеб из рук Фильки мягкими губами. Съел один кусок, обнюхал Фильку и взял второй кусок. Филька ухмылялся сквозь слезы, а конь жевал хлеб, фыркал. А когда съел весь хлеб, положил голову Фильке на плечо, вздохнул и закрыл глаза от сытости и удовольствия.
Все улыбались, радовались. Только старая сорока сидела на раките и сердито трещала: должно быть, опять хвасталась, что это ей одной удалось помирить коня с Филькой. Но никто её не слушал и не понимал, и сорока от этого сердилась всё больше и трещала, как пулемёт…
Приведем вопросы по содержанию рассказа К.Паустовского "Тёплый хлеб":
- Почему произведение "Тёплый хлеб" так называется?
- Где происходят события, описанные в рассказе Константином Паустовским?
- В чем смысл рассказа? Какой смысл автор вкладывает в произведение?
- Кто главные герои произведения "Тёплый хлеб"?
- Как зовут мельника?
- Как зовут мальчика?
- Откуда в деревне взялся раненый конь?
- Кто взялся за лечение животного? Чем питается раненый конь?
- Как деревенские жители связывают непогоду с брошенным на землю хлебом?
- В чём смысл истории злого мужика и больного солдата?
- Как сельчане исправляют содеянное злым мужиком?
- Что придумали деревенские мальчишки?
- Как прошло примирение Фильки и раненого коня?
Рисунки какие к произведению:
В каком жанре написано произведение Константина Георгиевича Паустовского "Тёплый хлеб " ?
Через какую деревню проходили кавалеристы ?
Кого ранило немецким снарядом ?
Кто взял к себе коня?
Каким был Панкрат ?
( сердитым и скорым на работу)
Как конь помогал чинить плотину?
( возил глину , навоз и жерди )
Почему конь начал побираться по дворам?
( мельнику было трудно прокормить коня )
Какое прозвище было у Фильки ?
Каким был Филька?
Что сделал Филька , когда конь потянулся к хлебу?
(наотмашь ударил коня по губам )
Что произошло, когда у коня скатилась слеза и взмахнув хвостом он жалобно заржал ?
( завыл , засвистел пронзительный ветер, вздул снег и запорошил Фильке горло )
Кто прошёл по деревне ночью?
От чего случился, такой же лютый мороз, сто лет назад?
( от людской злобы )
Кто знал, как исправить злодейство ?
Куда Филька побежал ночью?
За какой срок , Филька должен изобрести спасение от стужи ?
( час с четвертью )
Что придумал Филька?
( собрать всех ребят и рубить лёд около мельницы, пока до воды не дорубятся )
Кто скулил и соображал, как бы стащить у людей, кусочек чудесного хлеба ?
К кому Филька, пришёл с хлебом и солью ?
К. Паустовский "Теплый хлеб", вопросы по содержанию рассказа:
- Как называется деревня, в которой живут герои рассказа ? (Бережки)
- Как зовут мальчика из рассказа ? (Филька)
- С кем жил Филька ? (с бабушкой)
- Какую фразу любил повторять Филька ? (Да ну тебя!).
- Чем занимался Панкрат ? (Он был мельником.)
- Почему все в деревне знали коня ? (Он ходил по дворам и выпрашивал еду.)
- Как Филька обошелся с конем ? (Мальчик закинул хлеб в снег, а коня ударил по морде.)
- Как отреагировала природа на поступок Фильки ? (Стало холодно, подул сильный ветер, все замерзло, мельница перестала работать.)
- Почему Филька подумал, что это случилось из-за него ? (Бабушка рассказала ему историю про солдата, которого обидели и не дали хлеба.)
- Какой совет дал Фильке Панкрат ? (Филька должен был подумать над своим поведением и исправить ошибку.)
- Как Филька исправил свою ошибку ? (Вместе с мальчишками он расколол лед на речке, испек хлеб и накормил коня.)
Раненого в ногу коня командир оставил в деревне и мельник Панкрат его вылечил. Но прокормить коня он не мог, поэтому конь ходил по деревне и его кормили все понемногу. Но однажды недобрый мальчик Филька ударил коня по губам и зло окрикнул на него.
Теплый хлеб читать
Когда кавалеристы проходили через деревню Бережки, немецкий снаряд разорвался на околице и ранил в ногу вороного коня. Командир оставил раненого коня в деревне, а отряд ушёл дальше, пыля и позванивая удилами, – ушёл, закатился за рощи, за холмы, где ветер качал спелую рожь.
Коня взял к себе мельник Панкрат. Мельница давно не работала, но мучная пыль навеки въелась в Панкрата. Она лежала серой коркой на его ватнике и картузе. Из-под картуза посматривали на всех быстрые глаза мельника. Панкрат был скорый на работу, сердитый старик, и ребята считали его колдуном.
Панкрат вылечил коня. Конь остался при мельнице и терпеливо возил глину, навоз и жерди – помогал Панкрату чинить плотину.
Панкрату трудно было прокормить коня, и конь начал ходить по дворам побираться. Постоит, пофыркает, постучит мордой в калитку, и, глядишь, ему вынесут свекольной ботвы, или чёрствого хлеба, или, случалось даже, сладкую морковку. По деревне говорили, что конь ничей, а вернее, общественный, и каждый считал своей обязанностью его покормить. К тому же конь – раненый, пострадал от врага.
Жил в Бережках со своей бабкой мальчик Филька по прозвищу Ну Тебя.
Филька был молчаливый, недоверчивый, и любимым его выражением было: «Да ну тебя!» Предлагал ли ему соседский мальчишка походить на ходулях или поискать позеленевшие патроны, Филька отвечал сердитым басом: «Да ну тебя! Ищи сам!» Когда бабка выговаривала ему за неласковость, Филька отворачивался и бормотал: «Да ну тебя! Надоела!»
Зима в этот год стояла тёплая. В воздухе висел дым. Снег выпадал и тотчас таял. Мокрые вороны садились на печные трубы, чтобы обсохнуть, толкались, каркали друг на друга. Около мельничного лотка вода не замерзала, а стояла чёрная, тихая, и в ней кружились льдинки.
Панкрат починил к тому времени мельницу и собирался молоть хлеб, – хозяйки жаловались, что мука кончается, осталось у каждой на два-три дня, а зерно лежит немолотое.
В один из таких тёплых серых дней раненый конь постучал мордой в калитку к Филькиной бабке. Бабки не было дома, а Филька сидел за столом и жевал кусок хлеба, круто посыпанный солью.
Филька нехотя встал, вышел за калитку. Конь переступил с ноги на ногу и потянулся к хлебу. «Да ну тебя! Дьявол!» – крикнул Филька и наотмашь ударил коня по губам. Конь отшатнулся, замотал головой, а Филька закинул хлеб далеко в рыхлый снег и закричал:
– На вас не напасёшься, на христарадников! Вон твой хлеб! Иди, копай его мордой из-под снега! Иди, копай!
И вот после этого злорадного окрика и случились в Бережках те удивительные дела, о каких и сейчас люди говорят, покачивая головами, потому что сами не знают, было ли это или ничего такого не было.
Слеза скатилась у коня из глаз. Конь заржал жалобно, протяжно, взмахнул хвостом, и тотчас в голых деревьях, в изгородях и печных трубах завыл, засвистел пронзительный ветер, вздул снег, запорошил Фильке горло. Филька бросился обратно в дом, но никак не мог найти крыльца – так уже мело кругом и хлестало в глаза.
Летела по ветру мёрзлая солома с крыш, ломались скворечни, хлопали оторванные ставни. И всё выше взвивались столбы снежной пыли с окрестных полей, неслись на деревню, шурша, крутясь, перегоняя друг друга.
Филька вскочил, наконец, в избу, припёр дверь, сказал: «Да ну тебя!» – и прислушался. Ревела, обезумев, метель, но сквозь её рёв Филька слышал тонкий и короткий свист – так свистит конский хвост, когда рассерженный конь бьёт им себя по бокам.
Метель начала затихать к вечеру, и только тогда смогла добраться к себе в избу от соседки Филькина бабка. А к ночи небо зазеленело, как лёд, звёзды примёрзли к небесному своду, и колючий мороз прошёл по деревне. Никто его не видел, но каждый слышал скрип его валенок по твёрдому снегу, слышал, как мороз, озоруя, стискивал толстые брёвна в стенах, и они трещали и лопались.
Бабка, плача, сказала Фильке, что наверняка уже замёрзли колодцы и теперь их ждёт неминучая смерть. Воды нет, мука у всех вышла, а мельница работать теперь не сможет, потому что река застыла до самого дна.
Филька тоже заплакал от страха, когда мыши начали выбегать из подпола и хорониться под печкой в соломе, где ещё оставалось немного тепла. «Да ну вас! Проклятые!» – кричал он на мышей, но мыши всё лезли из подпола. Филька забрался на печь, укрылся тулупчиком, весь трясся и слушал причитания бабки.
– Сто лет назад упал на нашу округу такой же лютый мороз, – говорила бабка. – Заморозил колодцы, побил птиц, высушил до корня леса и сады. Десять лет после того не цвели ни деревья, ни травы. Семена в земле пожухли и пропали. Голая стояла наша земля. Обегал её стороной всякий зверь – боялся пустыни.
– Отчего же стрясся тот мороз? – спросил Филька.
– От злобы людской, – ответила бабка. – Шёл через нашу деревню старый солдат, попросил в избе хлеба, а хозяин, злой мужик, заспанный, крикливый, возьми и дай одну только чёрствую корку. И то не дал в руки, а швырнул на пол и говорит: «Вот тебе! Жуй!» – «Мне хлеб с полу поднять невозможно, – говорит солдат. – У меня вместо ноги деревяшка». – «А ногу куда девал?» – спрашивает мужик. «Утерял я ногу на Балканских горах в турецкой баталии», – отвечает солдат. «Ничего. Раз дюже голодный – подымешь, – засмеялся мужик. – Тут тебе камердинеров нету». Солдат покряхтел, изловчился, поднял корку и видит —это не хлеб, а одна зелёная плесень. Один яд! Тогда солдат вышел на двор, свистнул – и враз сорвалась метель, пурга, буря закружила деревню, крыши посрывала, а потом ударил лютый мороз. И мужик тот помер.
– Отчего же он помер? – хрипло спросил Филька.
– От охлаждения сердца, – ответила бабка, помолчала и добавила : – Знать, и нынче завёлся в Бережках дурной человек, обидчик, и сотворил злое дело. Оттого и мороз.
– Чего ж теперь делать, бабка? – спросил Филька из-под тулупа. – Неужто помирать?
– Зачем помирать? Надеяться надо.
– На что?
– На то, что поправит дурной человек своё злодейство.
– А как его исправить? – спросил, всхлипывая, Филька.
– А об этом Панкрат знает, мельник. Он старик хитрый, учёный. Его спросить надо. Да неужто в такую стужу до мельницы добежишь? Сразу кровь остановится.
– Да ну его, Панкрата! – сказал Филька и затих.
Ночью он слез с печи. Бабка спала, сидя на лавке. За окнами воздух был синий, густой, страшный. В чистом небе над осокорями стояла луна, убранная, как невеста, розовыми венцами.
Филька запахнул тулупчик, выскочил на улицу и побежал к мельнице. Снег пел под ногами, будто артель весёлых пильщиков пилила под корень берёзовую рощу за рекой. Казалось, воздух замёрз и между землёй и луной осталась одна пустота – жгучая и такая ясная, что если бы подняло пылинку на километр от земли, то и её было бы видно и она светилась бы и мерцала, как маленькая звезда.
Чёрные ивы около мельничной плотины поседели от стужи. Ветки их поблёскивали, как стеклянные. Воздух колол Фильке грудь. Бежать он уже не мог, а тяжело шёл, загребая снег валенками.
Филька постучал в окошко Панкратовой избы. Тотчас в сарае за избой заржал и забил копытом раненый конь. Филька охнул, присел от страха на корточки, затаился. Панкрат отворил дверь, схватил Фильку за шиворот и втащил в избу.
– Садись к печке, – сказал он. – Рассказывай, пока не замёрз.
Филька, плача, рассказал Панкрату, как он обидел раненого коня и как из-за этого упал на деревню мороз.
– Да-а, – вздохнул Панкрат, – плохо твоё дело! Выходит, что из-за тебя всем пропадать. Зачем коня обидел? За что? Бессмысленный ты гражданин!
Филька сопел, вытирал рукавом глаза.
– Ты брось реветь! – строго сказал Панкрат. – Реветь вы все мастера. Чуть что нашкодил – сейчас в рёв. Но только в этом я смысла не вижу. Мельница моя стоит, как запаянная морозом навеки, а муки нет, и воды нет, и что нам придумать – неизвестно.
– Чего же мне теперь делать, дедушка Панкрат? – спросил Филька.
– Изобрести спасение от стужи. Тогда перед людьми не будет твоей вины. И перед раненой лошадью – тоже. Будешь ты чистый человек, весёлый. Каждый тебя по плечу потреплет и простит. Понятно?– Понятно, – ответил упавшим голосом Филька.
– Ну, вот и придумай. Даю тебе сроку час с четвертью.
В сенях у Панкрата жила сорока. Она не спала от холода, сидела на хомуте – подслушивала. Потом она боком, озираясь, поскакала к щели под дверью. Выскочила наружу, прыгнула на перильца и полетела прямо на юг. Сорока была опытная, старая и нарочно летела у самой земли, потому что от деревень и лесов всё-таки тянуло теплом и сорока не боялась замёрзнуть. Никто её не видел, только лисица в осиновом яру высунула морду из норы, повела носом, заметила, как тёмной тенью пронеслась по небу сорока, шарахнулась обратно в нору и долго сидела, почёсываясь и соображая, – куда ж это в такую страшную ночь подалась сорока?
А Филька в это время сидел на лавке, ёрзал, придумывал.
– Ну, – сказал, наконец, Панкрат, затаптывая махорочную цигарку, – время твоё вышло. Выкладывай! Льготного срока не будет.
– Я, дедушка Панкрат, – сказал Филька, – как рассветёт, соберу со всей деревни ребят. Возьмём мы ломы, пешни, топоры, будем рубить лёд у лотка около мельницы, покамест не дорубимся до воды и не потечёт она на колесо. Как пойдёт вода, ты пускай мельницу! Провернёшь колесо двадцать раз, она разогреется и начнёт молоть. Будет, значит, и мука, и вода, и всеобщее спасение.
– Ишь ты, шустрый какой! – сказал мельник. – Подо льдом, конечно, вода есть. А ежели лёд толщиной в твой рост, что ты будешь делать?
– Да ну его! – сказал Филька. – Пробьём мы, ребята, и такой лёд!
– А ежели замёрзнете?
– Костры будем жечь.
– А ежели не согласятся ребята за твою дурь расплачиваться своим горбом? Ежели скажут: «Да ну его! Сам виноват – пусть сам лёд и скалывает».
– Согласятся! Я их умолю. Наши ребята – хорошие.
– Ну, валяй, собирай ребят. А я со стариками потолкую. Может, и старики натянут рукавицы да возьмутся за ломы.
В морозные дни солнце восходит багровое, в тяжёлом дыму. И в это утро поднялось над Бережками такое солнце. На реке был слышен частый стук ломов. Трещали костры. Ребята и старики работали с самого рассвета, скалывали лёд у мельницы! И никто сгоряча не заметил, что после полудня небо затянулось низкими облаками и задул по седым ивам ровный и тёплый ветер. А когда заметили, что переменилась погода, ветки ив уже оттаяли, и весело, гулко зашумела за рекой мокрая берёзовая роща. В воздухе запахло весной, навозом.
Ветер дул с юга. С каждым часом становилось всё теплее. С крыш падали и со звоном разбивались сосульки. Вороны вылезли из-под застрех и снова обсыхали на трубах, толкались, каркали.
Не было только старой сороки. Она прилетела к вечеру, когда от теплоты лёд начал оседать, работа у мельницы пошла быстро и показалась первая полынья с тёмной водой.
Мальчишки стащили треухи и прокричали «ура». Панкрат говорил, что если бы не тёплый ветер, то, пожалуй, и не обколоть бы лёд ребятам и старикам.
А сорока сидела на раките над плотиной, трещала, трясла хвостом, кланялась на все стороны и что-то рассказывала, но никто, кроме ворон, её не понял. А сорока рассказывала, что она долетела до тёплого моря, где спал в горах летний ветер, разбудила его, натрещала ему про лютый мороз и упросила его прогнать этот мороз, помочь людям.
Ветер будто бы не осмелился отказать ей, сороке, и задул, понёсся над полями, посвистывая и посмеиваясь над морозом. И если хорошенько прислушаться, то уже слышно, как по оврагам под снегом бурлит-журчит тёплая вода, моет корни брусники, ломает лёд на реке.
Всем известно, что сорока – самая болтливая птица на свете, и потому вороны ей не поверили – покаркали только между собой, что вот, мол, опять завралась старая.
Так до сих пор никто и не знает, правду ли говорила сорока, или всё это она выдумала от хвастовства. Одно только известно, что к вечеру лёд треснул, разошёлся, ребята и старики нажали – и в мельничный лоток хлынула с шумом вода.
Старое колесо скрипнуло – с него посыпались сосульки – и медленно повернулось. Заскрежетали жернова, потом колесо повернулось быстрее, ещё быстрее, и вдруг вся старая мельница затряслась, заходила ходуном и пошла стучать, скрипеть, молоть зерно.
Панкрат сыпал зерно, а из-под жернова лилась в мешки горячая мука. Женщины окунали в неё озябшие руки и смеялись.
По всем дворам кололи звонкие берёзовые дрова. Избы светились от жаркого печного огня. Женщины месили тугое сладкое тесто. И всё, что было живого в избах, – ребята, кошки, даже мыши, – всё это вертелось около хозяек, а хозяйки шлёпали ребят по спине белой от муки рукой, чтобы не лезли в самую квашню и не мешались.
Ночью по деревне стоял такой запах тёплого хлеба с румяной коркой, с пригоревшими к донцу капустными листьями, что даже лисицы вылезли из нор, сидели на снегу, дрожали и тихонько скулили, соображая, как бы словчиться стащить у людей хоть кусочек этого чудесного хлеба.
На следующее утро Филька пришёл вместе с ребятами к мельнице. Ветер гнал по синему небу рыхлые тучи и не давал им ни на минуту перевести дух, и потому по земле неслись вперемежку то холодные тени, то горячие солнечные пятна.
Филька тащил буханку свежего хлеба, а совсем маленький мальчик Николка держал деревянную солонку с крупной жёлтой солью. Панкрат вышел на порог, спросил:
– Что за явление? Мне, что ли, хлеб-соль подносите? За какие такие заслуги?
– Да нет! – закричали ребята.– Тебе будет особо. А это раненому коню. От Фильки. Помирить мы их хотим.
– Ну что ж, – сказал Панкрат. – Не только человеку извинение требуется. Сейчас я вам коня представлю в натуре.
Панкрат отворил ворота сарая, выпустил коня. Конь вышел, вытянул голову, заржал – учуял запах свежего хлеба. Филька разломил буханку, посолил хлеб из солонки и протянул коню. Но конь хлеба не взял, начал мелко перебирать ногами, попятился в сарай. Испугался Филька. Тогда Филька перед всей деревней громко заплакал. Ребята зашептались и притихли, а Панкрат потрепал коня по шее и сказал:
– Не пужайся, Мальчик! Филька – не злой человек. Зачем же его обижать? Бери хлеб, мирись!
Конь помотал головой, подумал, потом осторожно вытянул шею и взял, наконец, хлеб из рук Фильки мягкими губами. Съел один кусок, обнюхал Фильку и взял второй кусок. Филька ухмылялся сквозь слёзы, а конь жевал хлеб, фыркал. А когда съел весь хлеб, положил голову Фильке на плечо, вздохнул и закрыл глаза от сытости и удовольствия.
Все улыбались, радовались. Только старая сорока сидела на раките и сердито трещала: должно быть, опять хвасталась, что это ей одной удалось помирить коня с Филькой. Но никто её не слушал и не понимал, и сорока от этого сердилась всё больше и трещала как пулемёт.
Существует немало рассказов, в которых говорится о том, как правильно жить, каких поступков избегать, что по-настоящему ценить. Обычно об этих непростых истинах повествует в форме поучительного рассказа автор. Паустовский – признанный мастер небольшой новеллы. В его сочинениях всегда присутствует мотив высоких гражданских помыслов и верности своему долгу. Кроме того, в его творениях живой рассказ сочетается с проникновенным описанием природы. «Теплый хлеб» - замечательный образец художественного мастерства писателя. Об этом произведении мы и поговорим в данной статье.
Поучительный рассказ
За свою жизнь сочинил немало выдающихся произведений Константин Паустовский. "Теплый хлеб" - это рассказ для детей, в котором автор учит маленьких читателей не совершать дурных поступков и никогда не обижать беззащитных людей и животных. Это произведение больше похоже на сказку, даже на притчу, где в простой и доступной форме доносятся до детей христианские заповеди о душевном тепле и любви к ближнему.
Название произведения
Дал многозначительное название своему рассказу Константин Паустовский. "Теплый хлеб" - это символ жизненной силы и душевной щедрости. Хлеб на Руси доставался крестьянам тяжелым трудом, поэтому и отношение к нему было бережное, трепетное. А свежая выпечка долгие годы была лучшим лакомством на столе в каждом доме. Аромат хлеба в рассказе Паустовского обладает чудодейственной силой, он делает людей добрее и чище.
Начало произведения
Недолгим вступлением начинает свой рассказ Паустовский. "Теплый хлеб" повествует о том, что однажды, во время войны, через деревню Бережки шел боевой кавалеристский отряд. В это время на окраине взорвался снаряд и ранил вороного коня в ногу. Животное не могло идти дальше, и его взял к себе старый мельник Панкрат. Это был вечно хмурый, но очень скорый на работу человек, которого местные ребятишки втайне считали колдуном. Старик вылечил коня и стал возить на нем все, что было необходимо для обустройства мельницы.
Далее рассказ Паустовского "Теплый хлеб" повествует о том, что время, описанное в произведении, было очень тяжелым для простых людей. Многим не хватало пищи, вот и Панкрат не мог прокормить лошадь в одиночку. Тогда животное стало ходить по дворам и просить еду. Ему выносили черствый хлеб, свекольную ботву, даже морковку, потому что считали, что конь "общественный" и пострадал за правое дело.
Мальчик Филька
В своем произведении описал изменения, которые под влиянием обстоятельств произошли в душе ребенка, Константин Паустовский. "Теплый хлеб" - рассказ о мальчике по имени Филька. Он жил вместе с бабушкой в деревне Бережки и был грубым и недоверчивым. На все упреки герой отвечал одной и той же фразой: "Да ну тебя!" Однажды Филька сидел дома один и ел вкусный хлеб, посыпанный солью. В это время во двор зашел конь и попросил пищи. Мальчик ударил животное по губам и кинул хлеб в рыхлый снег со словами: "На вас, на христорадников, не напасешься!"
Эти злые слова стали сигналом для начала необыкновенных событий. Из глаз коня скатилась слеза, он обиженно заржал, взмахнул хвостом, и в этот миг на деревню обрушился лютый мороз. Взметнувшийся снег тут же запорошил Фильке горло. Он бросился в дом и запер за собой дверь с любимой присказкой: "Да ну тебя!" Однако прислушался к шуму за окном и понял, что метель свистит точь-в-точь как хвост бьющего себя по бокам рассерженного коня.
Лютый холод
Удивительные дела описывает в своем рассказе Паустовский. "Теплый хлеб" рассказывает о лютом холоде, который опустился на землю после грубых Филькиных слов. Зима в тот год выдалась теплая, вода возле мельницы не застывала, а тут грянул такой мороз, что все колодцы в Бережках заледенели до самого дна, и река покрылась толстой коркой льда. Теперь всех людей в деревне ждала неминуемая голодная смерть, ведь Панкрат не мог намолоть муки на своей мельнице.
Старая легенда
Далее повествует о старой легенде Константин Паустовский. "Теплый хлеб" устами старой Филькиной бабушки описывает события, которые приключились в деревне сто лет назад. Тогда покалеченный солдат постучался в дверь зажиточного крестьянина и попросил пищи. Заспанный и сердитый хозяин в ответ швырнул на пол кусок черствого хлеба и велел ветерану самому поднимать брошенное "угощение". Солдат подобрал хлеб и увидел, что он сплошь покрыт зеленой плесенью, и есть его нельзя. Тогда обиженный человек вышел во двор, свистнул, и на землю обрушился ледяной холод, а жадный мужик умер "от охлаждения сердца".
Осознание поступка
Поучительную притчу придумал Паустовский. "Теплый хлеб" описывает страшное смятенье, которое произошло в душе испуганного мальчика. Он осознал свой промах и спросил у своей бабушки, есть ли у него и остальных людей надежда на спасение. Старушка ответила, что все обойдется, если человек, содеявший зло, раскается. Мальчик понял, что ему необходимо помириться с обиженным конем, и ночью, когда бабушка уснула, побежал к мельнику.
Путь к покаянию
"Путь Фильки был нелегким", - пишет Паустовский. Писатель рассказывает о том, что мальчику пришлось преодолевать лютый холод, такой, что даже воздух казался застывшим, и дышать не было сил. У дома мельника Филька уже бежать не мог и только тяжело переваливался через наметенные сугробы. Почуяв мальчика, в сарае заржал раненый конь. Филька испугался, присел, но тут Панкрат открыл дверь, увидел ребенка, втащил его за шиворот в избу и посадил у печки. Со слезами Филька все поведал мельнику. Тот обозвал мальчика "бессмысленным гражданином" и велел ему за час с четвертью придумать выход из создавшегося положения.
Придуманный способ
Далее погружает своего героя в глубокие размышления Паустовский Константин Георгиевич. В конце концов мальчик решил поутру собрать всех деревенских ребятишек на реке и начать рубить вместе с ними лед возле мельницы. Тогда потечет вода, кольцо можно будет повернуть, устройство разогреется и начнет молоть муку. Так в деревне опять появятся и мука, и вода. Мельник засомневался, что ребята захотят расплачиваться за Филькину дурь своим горбом, но пообещал, что поговорит с местными стариками, чтобы и они вышли на лед.
Избавление от стужи
Замечательную картину совместного труда рисует в своем произведении К. Г. Паустовский (рассказы этого автора отличаются особенной выразительностью). Он повествует о том, как все дети и старики вышли на реку и стали рубить лед. Вокруг запылали костры, застучали топоры, и всеобщими усилиями люди победили холод. Правда, помог и теплый летний ветер, который внезапно подул с юга. Болтливая сорока, которая слышала разговор между Филькой и мельником, а потом улетела в неизвестном направлении, раскланивалась перед всеми и рассказывала, что именно ей удалось спасти деревню. Она будто бы полетела в горы, нашла там теплый ветер, разбудила его и привела с собой. Однако никто, кроме ворон, сороку не понимал, поэтому ее заслуги людям так и остались неизвестны.
Примирение с конем
Рассказ Паустовского "Теплый хлеб" - замечательный образец прозы для детей. В нем писатель поведал о том, как маленький грубиян научился делать добрые дела и следить за своими словами. После того как на реке вновь появилась вода, кольцо мельницы повернулось, и в мешки потекла свежемолотая мука. Из нее женщины замесили сладкое тугое тесто и испекли из него ароматный хлеб. Запах от румяной выпечки с пригоревшими ко дну листьями капусты стоял такой, что даже лисицы вылезли из своих нор в надежде полакомиться ею. А провинившийся Филька вместе с ребятами пришел к Панкрату мириться с раненым конем. Он держал в руках каравай свежего хлеба, а крошечный мальчик Николка нес вслед за ним большую деревянную емкость с солью. Конь сначала попятился и не захотел принимать дар, но Филька так отчаянно заплакал, что животное смилостивилось и взяло из рук мальчика ароматный хлеб. Когда раненый конь поел, то положил свою голову на плечо Фильки и закрыл глаза от удовольствия и сытости. Мир был восстановлен, и в деревню вновь пришла весна.
Символ хлеба
Одним из своих любимых сочинений называл Паустовский "Теплый хлеб". Жанр произведения можно определить как притчу об основных христианских ценностях. Символ хлеба играет в ней ключевую роль. Если черную людскую неблагодарность можно сравнить с черствой коркой заплесневелого хлеба, то доброту и душевную щедрость - со сладким и свежим караваем. Мальчик, который беспечно кинул в снег отрезанный ломоть, совершил очень дурной поступок. Он не только обидел раненого коня, но и пренебрег продуктом, созданным тяжелым трудом. За это и был наказан Филька. Только угроза голодной смерти помогла ему понять, что даже к черствому кусочку хлеба нужно относиться с уважением.
Коллективная ответственность
Школьники изучают в пятом классе рассказ "Теплый хлеб" (Паустовский). Анализируя это произведение, дети часто задаются вопросом о том, почему за дурной поступок одного мальчика должна была ответить вся деревня. Ответ содержится в самом рассказе. Дело в том, что Филька страдал крайним эгоцентризмом и никого вокруг не замечал. Он был неласков с бабушкой и пренебрежителен с друзьями. И только угроза, нависшая над всеми жителями деревни, помогла мальчику почувствовать ответственность за судьбу других людей. Когда ребята пришли на помощь угрюмому и недоверчивому Фильке, они растопили не только реку, но и его ледяное сердце. Поэтому летний ветер задул над Бережками еще до того, как мальчик помирился с конем.
Роль природы в произведении
В рассказе "Теплый хлеб" (Паустовский), анализ которого представлен в данной статье, большую роль играют могучие силы природы. В самом начале произведения рассказывается о том, что зима в деревне была теплая, снег таял, не долетая до земли, а река возле мельницы не замерзала. Теплая погода стояла в Бережках до тех пор, пока там кормили и жалели раненого коня. Однако жестокие слова Фильки и его скверное поведение вызвали у природы великий гнев. Мгновенно наступил лютый холод, который сковал реку и лишил людей надежды на пропитание. Мальчику пришлось преодолеть сначала стужу в своей душе, потом холод на улице, чтобы искупить свою вину. И только когда люди все вместе вышли на лед спасать деревню, подул свежий летний ветерок как символ духовного возрождения Фильки.
Сила слова
Настоящим христианином был К. Г. Паустовский. Рассказы писателя пронизаны добротой и любовью к людям. В произведении "Теплый хлеб" он показал, как важно следить не только за своими поступками, но и за словами. Жестокая фраза Фильки, прозвеневшая в воздухе, заставила все вокруг заледенеть, потому что мальчик, сам того не понимая, совершил страшное зло. Ведь именно от человеческой черствости и равнодушия возникают самые тяжкие преступления, которые при другом отношении можно было бы предотвратить. Чтобы извиниться перед обиженным конем, Фильке не понадобились слова, он на деле доказал, что раскаялся в собственном поступке. А искренние слезы мальчика окончательно искупили его вину - теперь он никогда не посмеет быть жестоким и равнодушным.
Реальное и сказочное
Паустовский Константин Георгиевич умело сочетал в своих творениях сказочные и реальные мотивы. Например, в "Теплом хлебе" присутствуют обыкновенные герои: Панкрат, Филька, его бабушка, остальные жители деревни. И придуманные: сорока, силы природы. События, которые происходят в произведении, тоже можно разделить на реальные и сказочные. Например, в том, что Филька обидел коня, спросил у Панкрата о том, как исправить содеянное, вместе с ребятами колол лед на реке и помирился с животным, нет ничего необычного. Зато сорока, которая приводит за собой летний ветер, и стужа, постигнувшая деревню по зову рассерженной лошади, явно выбиваются за рамки обычной жизни. Все события в произведении органично переплетаются между собой, создавая единую картину. Благодаря этому "Теплый хлеб" можно назвать и сказкой, и поучительным рассказом одновременно.
Старинные слова
Фольклорные мотивы активно использует в своем творчестве Паустовский. «Теплый хлеб», содержание которого насыщено старинными словами и выражениями, подтверждает это. Значение многих архаизмов современным детям не знакомо. Например, христорадниками на Руси называли людей, выпрашивающих милостыню. Это слово оскорбительным никогда не считалось, каждый подавал нуждающимся столько, сколько мог. Однако в рассказе оно приобретает негативный оттенок, ведь Филька обидел раненого коня, фактически обозвав его попрошайкой.
В рассказе часто используются и другие архаизмы: "картуз", "баталия", "пожухли", "нашкодил", "треух", "яр", "осокори" и другие. Они придают произведению особый колорит, приближают его к народным сказочным мотивам.
Грех и покаяние
За скверные поступки нужно нести ответственность. Об этом говорит в своем рассказе Паустовский. «Теплый хлеб», герои которого сумели победить стужу, свидетельствует, что справились они и с холодом, царившим в душе маленького мальчика. Сначала Филька просто испугался, но не осознал глубину своей вины. Бабушка мальчика наверняка догадалась о произошедшем, но не стала его ругать, а рассказала ему поучительную сказку, ведь ребенок должен был сам осознать свой промах. Панкрат преподал Фильке еще один урок – заставил его самостоятельно придумать выход из сложившейся ситуации. Только искренним покаянием и тяжелым трудом мальчик сумел завоевать прощение высших сил. Добро вновь победило зло, а оттаявшая душа ребенка согрела своим теплом краюху свежего хлеба.
Заключение
Мировая литература знает немало историй с увлекательным сюжетом и поучительным концом. Одну из них придумал Паустовский («Теплый хлеб»). Отзывы об этом произведении свидетельствуют о том, что Константину Георгиевичу удалось тронуть сердца своих маленьких читателей и донести до них важные понятия о милосердии, любви к ближнему и ответственности. В доступной форме писатель описал последствия, к которым могут привести необдуманные действия и обидные слова. Ведь главный герой рассказа никому не хотел причинить вреда, однако совершил серьезный промах. В самом конце повествования говорится о том, что Филька - мальчик не злой, и искренне раскаивается в своем поступке. А умение признавать свои ошибки и нести за них ответственность – одно из самых важных человеческих качеств.
Читайте также: