Что подарили мальчишкам за спасение овцы хромушкин

Опубликовано: 20.04.2024

…Огромная, в полнеба, лошадь замерла над деревней в страшном полёте. На улице стало даже темно. Но дунул ветер, и лошадь расползлась, как намокшая бумага.

А через час, когда мы, подгоняя овец, вышли к Клубничному березняку, от хмурости неба не осталось и следа — над нами плыли весёлые облака, и ветерок только поторапливал их, но не тормошил.

Мы были самыми вольными людьми на свете — пастухами. Расположившись на солнечном склоне лога, мы замерли: Шурка с Колькой — лёжа на животах, я — сидя, так удобнее было смотреть вверх.

Я любил облака, любил следить за их лёгким гордым скольжением, любил рассматривать их причудливые очертания. Что только не могут они представить: горы, людей-великанов, невероятных зверей, фантастических птиц, а порой что-то такое, чему и названия не подберёшь, но что крепко завораживало сердце, и хотелось, чтобы облака плыли, плыли бесконечно…

Мир и тишина покоились вокруг, как будто не было, хоть и далеко, ни войны, ни бомб, ни смертей… Когда тень набегала на нас, мы глубоко вдыхали становившийся вдруг прохладным воздух, а овцы отрывали морды от травы и на миг застывали, плутовато покашиваясь на нас. Они понимали нас с полуокрика. Лишь изредка какая-нибудь хитрюга уклонялась в сторону пшеничных полей, и за ней приходилось бежать, щёлкая бичом.

Удивительно быстро ко всему привыкаешь! Ведь ещё месяца полтора назад ни я, ни Шурка, ни Колька и не помышляли о пастушестве, мы были просто бездельниками, как говорила Шуркина мать.

У Марфы Граммофонихи загорелась баня.

Мы, ребятишки, были в это время на вечёрке и, увидев зарево, бросились к месту пожара. Из дворов выскакивали люди с вёдрами и лопатами и мчались туда же, испуганно охая и ахая. Всем было тревожно. Лишь Колька изредка выкрикивал:

— Да не ори ты! — оборвал его наконец Шурка. — Помнишь, прошлый год стог горел — сколько лесу заодно попластало. А сейчас может вся деревня заняться.

— Шурк, — спросил я, — а может вся земля сгореть? Если люди не справятся?

— Люди всегда справятся!

— Ну, а если пожар большой-большой?

— Всё равно, вся земля не сгорит. Через океаны огонь не перекинется, а вот полземли сгорит.

И это было страшно.

У дома Граммофонихи толпился народ. Слышались крики, звон пустых вёдер. Мы протолкались к воротам. У ворот стояла сама хозяйка и никого не пускала во двор, где был колодец, и не разрешала тушить пламя.

— Ты что, Марфа, сдурела?! Ай свово добра не жалко? Ведь сгорит баня! — шумели бабы.

— Пусть, окаянная, сгорит. У меня уж для новой брёвна припасены. А от этой всё одно никакой пользы, один страх: моешься, а всё на потолок глядишь, как бы матка не бухнулась на спину… Ну, куда прёте? Сказала, не пущу! К вам огонь-то не перебросится, не бойтесь! Она у меня средь огорода.

— Хоть и не перебросится, так ведь страшно! Уж залить бы, да и со спокоем…

— И так спокой: горит себе и горит… Пусти вас, так вы мне всю картошку потопчете.

Звуки вылетали изо рта Марфы быстро — тара-тара-тара, — как из трубы старинного испорченного граммофона. Вот поэтому-то её и прозвали «Граммофонихой».

Из пламени вырвался столб искр, на мгновение наполнив небо живыми звёздами, и растаял.

— Кажись, матка осела, — хладнокровно сказала тётка Марфа. — Однажды вот так же мылись и только, значит, головы намылили и ждём, когда нам Фроська воды свежей нальёт, а тут над нами возьми да и затрещи. Мы, матушки мои, ровно совы, шарахнулись кто куда: кто в окно, кто в дверь, а Фроська прямо на печурку прыгнула. До сих пор подпалина осталась.

Люди, оглядываясь на огонь, стали понемногу расходиться. Мы же, обогнув двор и пробежав какие-то сарайчики, перемахнули ограду и, ошпариваясь крапивой, выбрались к горящей бане. Близко подойти не удавалось — обжигало лицо, и мы, встав в отдалении, следили, как из раскалённых брёвен, словно под напором, вырывались гибкие языки пламени и с треском летели вверх. Если бы они не таяли в воздухе, то был бы уже огромный огненный столбище.

Колька лёг на живот и ползком подобрался ближе. Мы тоже подползли. У самой земли было прохладнее, но мы подобрались настолько, что опять стало жарко. Картофельная ботва вокруг скорчилась и обвисла, как тряпичная, а около нас она высохла совсем и шуршала, как сено.

Кроме меня, Шурки и Кольки, тут было ещё несколько ребятишек. Все они, кто сидя, кто стоя, с прищуром смотрели на огонь.

— Как на войне… — сказал один из них. — Танки подбитые, наверное, вот так же горят. Ага?

— Танки не горят, — возразил Колька. — Они железные. А вот машины горят — у них кузова деревянные.

— И танки горят, хоть и железные. Железо-то керосином пахнет, ведь там — моторы, чего же им не гореть. С керосином хоть что сгорит, — проговорил тот же голос.

Внутри бани что-то тяжело рухнуло. Нас обдала волна жара и осыпало искрами. Мы только пригнули головы, но не отодвинулись.

Я подумал, что бомбы вот так же ухают. Только громче. Говорят, от разрыва бомб что-то лопается в ушах. А тут даже не больно — значит, бомбы громче.

Мы лежали, словно в огромной духовке, со всех сторон окутанные теплом; только земля сквозь штаны холодила колени. Хотелось вот так лежать и лежать, не двигаясь и не разговаривая, следить, как неудержимые вихри пляшут на худом срубе бани, да слушать беспрестанное потрескивание горящего дерева…

Рядом шлёпнулась пятнистая головешка.

Вдруг из темноты, со стороны двора, раздался сердитый крик:

— Ах вы, нечистые духи! Что вы тут делаете?!

— Граммофониха! — воскликнул кто-то.

Мигом вскочив на ноги, мы кинулись к ограде. Тётку Марфу мы недолюбливали и побаивались, потому что она была криклива и сердита и при всяком случае норовила расправиться с нами, причём неизвестно за что. Наверно, кто-то из нашей братии когда-то ей круто насолил, и нам вот теперь приходилось расхлёбывать эту кашу.

Граммофониха выбежала на освещённый круг и, уже не видя нас, начала трясти кулаками и, не двигаясь с места, грозить:

— Всё равно ведь догоню, басурманы вы этакие!

Мы уселись на жерди, и Колька крикнул:

— Не догонишь! Тут крапива.

— Догоню. Не сегодня, так завтра поймаю.

— А ты не знаешь, кто здесь, — не унимался Колька.

— Зна-аю. Кому же быть, кроме Петьки.

Мы от смеха чуть не свалились с жердей, потому что как раз Петьки среди нас и не было — он позавчера уехал к тётке в соседнюю деревню, где была МТС и где он промышлял зубчатые колёса для гонялки.

— Смейтесь, смейтесь, окаянные! — угрожающе кричала Граммофониха.

Колька хотел снова ответить чем-то дразнящим, но Шурка опередил его:

— Тёть Марф, мы ведь ничего не делаем!

— Конечно, ничего! — поддержали вокруг ребятишки. — Мы так просто!

— А вы хоть и ничего не делаете, а такого понатворите, что не приведи господь… — Она пригнулась, увидела, должно быть, примятую ботву, снова выпрямилась и заорала: — Ничего, говорите! Да вы же мне пол-огорода вытоптали! Ах, ироды! Да я вас… — Граммофониха неожиданно сорвалась с места и неуклюже побежала в нашу сторону.

Мы спрыгнули с жердей и удрали на другую улицу.

Несколько дней вспоминали мы о пожаре. Спрашивали друг друга, что было бы, если бы рядом с баней находился сеновал, а рядом с тем сеновалом — ещё пять сеновалов, а за ними — ещё сто. Получилось бы море огня, и вряд ли нашего озера хватило бы, чтобы затушить его.

У меня першило в горле от пыли, но я был рад, доволен. Я откинулся на подушки, ощущая тёплый прилив радостных, нежных чувств и к Нюське, и к ребятишкам, и к бабушке Акуловой, и к Граммофонихе. Оживи сейчас Кожиха — я бы каждое утро здоровался с ней и ещё бы здоровался в обед, пусть бы видела, что я воспитанный… Неужели от трубочки, подаренной врачом, я стал набирать силу и бодрость? Значит, она волшебная? Не знаю. Но если бы в окно не лился такой чистый солнечный свет и если бы я не был уверен, что вечером ко мне придут ребята, не знаю, помогла бы мне трубочка или нет. Наверное, нет.

В общем, мне было хорошо, только надоело лежать и бездельничать.

Манило на простор, на траву, за деревню, в Клубничный березняк, над которым облака, наверное, показывают сейчас своё удивительное кино; тянуло к ребятам, к неугомонной жизни.

Дураком я не стал. От раны сохранилась лишь маленькая ямочка-шрам, которая прощупывалась под волосами. Вот и с папой я выравнялся: у него — шрам и у меня — шрам. Так постепенно выравниваешься, наверно, со всеми людьми.

Мы пригнали стадо в деревню переждать полуденную жару. Ребята убежали на озеро купаться, а мы с Витькой заскочили к ним за книжкой. Витька протащил меня в переднюю комнату.

Я оказался лицом к лицу с этажеркой, битком набитой разными книгами. От разноцветных переплётов рябило в глазах. Казалось, кто-то разрезал радугу и по кускам уложил её на эти полки.

— Нет уж, Вить. Ты мне сам дай, а то я до вечера провыбираю.

— Сам? Хорошо… Вот. «Путешествие Гулливера в страну лилипутов». Буквы по сантиметру. Во — книжечка!

Два часа спустя мы уже лежали на склоне Мокрого лога и читали. Толика не было, он поднялся зачем-то в Клубничный березняк. Овцы медленно брели мимо, не обращая на нас внимания. Кому что. Мы теперь скучали без книг.

— Гляньте, бравый солдат идёт, — прервал чтение Петька, приподняв голову.

Мы оглянулись. По склону шёл маленький человечек, помахивая узелком в одной руке. Он часто приостанавливался, наклонялся, что-то ощупывал, а то бежал за кем-то в сторону, а не догнав, бросал вслед узелком, поднимал и шёл дальше. Это была Нюська. Она подошла, уселась перед нами и развязала узелок.

— Ты чего меня одного угощаешь?

— На всех тут не хватит, — оправдывалась Нюська.

— Надо приносить больше, чтоб на всех хватило.

— Мне не донести — вы помногу едите.

— Да уж, нам только подавай, — согласился Колька, вытащил из-за пазухи огурец, куснул, лёг на спину и стал жевать, глядя в небо.

— Вредно есть лёжа — подавишься, — заметил Витька.

— Не подавлюсь, — ответил Колька. — Я могу даже вверх ногами уплетать. Я могу с огурцом нырнуть в воду, а вынырнуть без огурца.

— Ты его утопишь, — сказал Витька.

— Что я, дурак — огурцы топить. Я его съем, — возразил Колька и вдруг поперхнулся и раскашлялся.

Петька начал колотить его ладонью по спине. Шурка развязал узелок и проговорил:

— Ты чего это яйца подавила?

— Я падала, — объяснила Нюська.

— Ты в кузнечиков швыряла, — уличил брат.

— Раз они прыгучие.

Подошёл задумчивый Толик с охапкой как попало набранных ромашек. Нюська оживлённо привскочила:

— Где ты нарвал ромашек?

— В березняке. Там их много.

— Я тоже пойду нарву, и кузнечика поймаю, и дёгтю у него выманю, и Шурке сапоги смажу, — затараторила она, подпрыгивая на одной ножке и поднимаясь на бугор.

— Толь, зачем это ромашки? — спросил я.

Сблизившись с Кожиными, мы как-то забыли про Кожиху. Мы привыкли к их сиротству и даже не замечали его. Бабушка Акулова, казалось, вечно была при них. Но не привыкли сами ребята Кожины. Иногда в пылу какого-нибудь разговора они вдруг склоняли головы и замолкали на некоторое время. А утрами, когда мы выгоняли стадо из деревни, Кожины сворачивали к кладбищу и приходили к нам позже. Почему могилки не расположены с другого края деревни, чтобы каждый раз не натыкаться на них, не бередить ребячьи души? Можно и стадо гонять в другую сторону, но там слишком близко подступают болота, нет тальниковых зарослей и очень мелкая трава.

Толик сел и рассыпал перед собой ромашки. Витька подобрался к нему, и они стали выбирать цветочки со здоровыми правильными венчиками.

— Лучше венок сплести, а так коровы сразу слопают, — заметил Колька.

— Венки мы не умеем плести. У нас никто до мамы не умирал, а папе кто-то чужой плёл. А может, и совсем никто не плёл…

— А вы не из цыган? — пальнул вдруг Колька вопросом.

Толик слегка усмехнулся:

— Почему ты думаешь, что мы из цыган?

— Да сдуру он, — вмешался Петька.

— Вы какие-то чёрные, — ответил Колька.

— Мама наша — грузинка, должно быть, от этого, а отец — русский.

— А почему так? — Толик пожал плечами. — И почему ваша мать была такой… — начал было закручивать Колька новый вопрос, но Петька оборвал его, ткнув носом в траву:

— Нет, пусть, если интересно, — заступился Толик. — Ты хотел спросить, почему мама была такой строгой?

— А чем это плохо? — в свою очередь спросил Толик, оглядывая нас. — Ну, чем? — Мы молчали. — Я, может быть, не всё оправдываю в маме, потому что кое-чего, наверно, просто не понимаю, но вот строгость — это, по-моему, полезная штука! Да, Витя?

— Если не чересчур, — отозвался тот.

— У мамы не было чересчур.

— Ага! — встрял опять Колька, отодвигаясь от Петьки. — Почему же она запрещала вам играть с нами?

— Кто это вам сказал? — строго спросил Витька. — Она, наоборот, удивлялась, почему это мы не можем подружиться. У нас было столько товарищей в городе! А тут… Она даже говорила, что, мол, сами подойдите.

— Чего ж! — Витька потупился. — Мы видели, что вы не очень к нам, даже совсем… Вот мы и не подходили.

— А почему она говорила маме, чтобы она не пускала меня пасти овец? — спросил я.

— Не знаю. Она боялась за нас, за вас — за всех. Больные всегда, наверно, боятся. Она и до войны-то боялась, а тут как началось! Бомбёжки! Соседние дома взлетали на воздух, с нашего крышу сорвало… Здоровый мог с ума сойти.

Шурка вдруг сел, подтянул к себе цветы и начал плести венок. Мы тоже подсели ближе к ромашковой кучке и запустили в неё руки.

Мы сплели три венка.

На скотном дворе нас перехватил Анатолий. Он распрягал кобылёнку Грёзу, которая шаталась, как скамейка с расхлябанными ножками, когда Анатолий стаскивал узкий хомут. Все худые лошади — большеголовые.

— Так вот: сегодня известная вам тётка Феоктиста, моя мать, истопит баню. Официально приглашаю весь пастуший персонал на санобработку. Всех, кроме этой дамы. — И он указал на Нюську. — Сбор через полчаса. Явка обязательна. Ясно?

— Ясно! — молодецки ответил Петька Лейтенант. — Явимся.

— Являются только черти, а люди прибывают… То-то.

Это было хорошо: помыться. Лето летом, а телу требовалась горячая вода. Я не был в бане уже с месяц, а Колька — не знаю сколько. Кожины отказались — бабка Акулова недавно топила им свою баню.

Мама живо собрала бельё: штаны, рубашку и полотенце с мылом. В сенях она догнала меня и вложила в ладонь какой-то кулёк.

— Передай тёте Фикте… Соль. У них нету соли, а нам вдвоём хватит… Только взамен ничего не бери. Она будет давать, ругаться, а ты не бери. Она ведь знаешь какая, наша тётя Фиктя… Ну, беги.

Гусиное отродье белыми цепочками тянулось с полей и болот.

Сытые, с тяжёлой развалкой, они проходили мимо чужих дворов тихо, тайком, а возле своих поднимали оглушительный гвалт — радуйтесь, мол, хозяева, мы вернулись. Гавкали собаки. Наскучавшись за день по людям, они отводили душу и на знакомых и на незнакомых.

Описание презентации по отдельным слайдам:

Геннадий Михасенко
«Кандаурские мальчишки»
Читательская конференция

Моя политика- хорошо сочинять для детей
Г.Михасенко

Я пишу только для детей, и в этом моя особенность, и этим я могу быть интересен людям
Г.Михасенко

Цель:
*познакомить с писателем и его произведениями (обзор);
*обучать элементам анализа текста;
*совершенствовать способность выразительно читать, вести диалог;
*развивать творческие способности и познавательную активность детей;
*показать, как в трудную военную пору происходит становление, взросление обыкновенных мальчишек;
*стимулировать интерес к чтению произведений
иркутских писателей.

Оборудование:
- портрет Геннадия Михасенко
-выставка книг
-иллюстрации к произведению

Ход конференции
1. Биография писателя.
2. Обзор выставки книг.
3. Слово о повести.
4. Посвящение к повести.
5. Викторина. Выразительное чтение эпизодов.
6. Конференция.
7. Инсценирование эпизода.
8. Заключение.

1. Биография писателя.

Родился 16 февраля 1936 в Славгороде Алтайского края. Детство его прошло в деревне Кандаурово в Новосибирской области, куда его мать переехала с началом Великой Отечественной Войны, отец Геннадия Павловича с первых дней войны ушёл на фронт. Детство стало как бы прологом к его первой повести и к писательской судьбе вообще. После окончания Новосибирского инженерно-строительного института Михасенко попросил назначение на строительство Братской ГЭС - с тех пор Братск стал его рабочей и литературной судьбой.

Начал публиковать рассказы в 1959: автобиографическая повесть «Кандаурские мальчишки» впервые изданная в журнале «Сибирские огни», стала, по словам самого Михасенко, большой удачей и была отмечена на совещании детских писателей в Новосибирске, когда писателю было всего двадцать лет. Позже повесть была выпущена отдельным изданием и получила всесоюзную известность.
В 1959 году Г.П. Михасенко получает диплом инженера-гидростроителя и приезжает в Братск. По основной своей специальности работает мастером на заводе железобетонных изделий, затем начальником конструкторского отдела управления производственных предприятий. В это время появляются повести «В союзе с Аристотелем», «Пятая четверть», «Неугомонные бездельники».

В 1963 году Геннадия Михасенко принимают в Союз писателей СССР.
В 1975 году в журнале «Юность» печатается повесть «Милый Эп». Она переведена на немецкий, венгерский, чешский языки. Основанная на ней пьеса ставилась во многих ТЮЗах страны, был снят художественный фильм.
В 1977 году в альманахе «Сибирь» опубликованы «Записки комиссара». Теме военно-патриотического воспитания посвящены повести «Я дружу с Бабой-Ягой» и «Гладиатор дед Сергей». Писатель создал пьесы «Мечудар», «Остров Тэнга». В жанре сказки написаны «Желудевые человечки», «Тирлямы в подземном королевстве», «Земленыр, или каскад приключений».

2. Обзор выставки книг.

3. Слово о повести.

Идёт война с фашистами. До сибирской деревни Кандаур не долетают раскаты орудий, но и здесь идёт бой - трудовой. Ведь чем больше будет трудиться тыл, тем скорее придёт победа. И в этот бой вступают мальчишки. Большое дело доверил им колхоз - пасти овечье стадо. Если послушать ребят, простым и лёгким покажется их дело. Но не так всё это: нападает на стадо бандит с ножом, чуть не погибает в трясине овца, встречается ядовитая змея. Да и мало ли что бывает в жизни ребят, полной недетских забот! Но мальчишки остаются мальчишками. Если есть свободное время, почему бы не поозорничать?
Однако большая книга не бывает про одних мальчишек, потому что нет такой жизни - одной мальчишеской. Есть большая жизнь, где дети и взрослые существуют на равных правах, и о ней-то от лица десятилетнего мальчика и рассказывает писатель.

4. Посвящение к повести.

Друзьям моего раннего детства-
братьям Фоминым посвящается
Автор
… Огромная, в полнеба, лошадь замерла над деревней в страшном полёте. Но дунул ветер, и лошадь расползлась, как намокшая бумага.
А через час, когда мы, подгоняя овец, вышли к Клубничному березняку, от хмурости неба не осталось и следа - над нами плыли весёлые облака, и ветерок только поторапливал их, но не тормошил.
Мы были самыми вольными людьми на свете- пастухами…
Я любил облака, любил следить за их лёгким гордым скольжением, любил рассматривать их причудливые очертания. Что только не могут они представить: горы, людей- великанов, невероятных зверей, фантастических птиц, а порой что-то такое, чему и названия не подберёшь, но что крепко завораживало сердце, и хотелось, чтобы облака плыли, плыли бесконечно…
Мир и тишина покоились вокруг, как будто не было… ни войны, ни бомб, ни смертей…

5. Викторина.
Выразительное чтение эпизодов.
1.Где и когда происходят события повести?
Деревня Кандаур Новосибирской области в годы Великой Отечественной войны
2.Чем занимались деревенские мальчишки в начале повести?
Выразительное чтение эпизода «Мальчишки раскатывают сруб бани Граммафонихи»
3. Почему тётя Марфа получила прозвище «Граммафониха»?
4. Почему мальчишкам доверили пасти овец?
Военное время: не хватало рабочих рук.
5. Что подарил Анатолий, бывший пастух, мальчишкам по поводу их вступления в новую должность?
Шикарный бич, кожаный, с медными блестящими кольцами.

5. Викторина.
Выразительное чтение эпизодов.
6. Какое происшествие случилось у ребят в то время, когда они пасли овец?
Нападение на овцу.
Как звали овцу и почему так?
Хромушка
Выразительное чтение эпизода «Хромушку зарезали»
7. Шуркина сестра Нюська очень сильно болела, все думали, что она не выживет. Что помогло Нюське выжить?
Она угасала от голода, спасло её мясо овцы Хромушки.
8. Что было написано на ноже, которым ранили Хромушку? Кому он принадлежал?
ТИМ- Тихон Иванович Мезенцев, житель деревни.

5. Викторина.
Выразительное чтение эпизодов.
9. Почему пасечник Степаныч сначала назвал мальчишек трутнями, а потом накормил мёдом до отвала?
Степаныч думал, что они бегали без дела, ничего не делали, но когда узнал, что они пасут овец, изменил своё к ним отношение.
10. Как характеризует эпизод с «раненой» осиной Мишку и Степаныча?
Даже боль осины отзывается ответной болью в душе мальчика и пасечника.
Выразительное чтение эпизода «На пасеке»
11. Что означает слово «похоронка»? Почему его так боялись люди?
«Похоронка»- похоронное извещение. Это официальный документ. Слово означает, что в семью пришло горе: погиб кто-то близкий, родной, любимый

5. Викторина.
Выразительное чтение эпизодов.
12. Почему самодеятельный спектакль перерос в колхозное собрание? Какие темы волновали колхозников?
В другое время собираться было некогда:труд во имя победы. Темы: уборка урожая- фронт- сдача молока- уборка урожая-фронт
Выразительное чтение эпизода «Спектакль и собрание»
13. О чём думал Мишка, когда узнал, что арестовали Тихона Мезенцева? Какую истину открыл дед Митрофан мальчику?
Человек- то без народа, что овца без стада, - дичает…Все друг к дружке жмутся, народ- то любит тесноту, чтоб в обязательности локоть в бок упирался…
Выразительное чтение эпизода «Разговор Мишки с дедом Митрофаном о единении людей»

5. Викторина.
Выразительное чтение эпизодов.
14. Почему мальчишки, рискуя жизнью, спасли овечку из трясины? Какое чувство они испытали, когда спасли её?
трудное, голодное, военное время, когда «всё для фронта, всё для победы»;
мальчишкам было радостно
Выразительное чтение эпизода «Спасение овечки из трясины»
15. Почему мальчишки не сразу подружились с братьями Кожиными? Как повлияла на ребят дружба с братьями?
Им казалось, что братья гордые, заносчивые, но изменили своё мнение, когда узнали их. Начали читать книги.
16. Почему мальчишки захотели сделать что- то такое «чтобы люди утром увидели и не заругались, а обрадовались»? И что они сделали?
Выразительное чтение эпизода «Мальчишки восстанавливают сруб Граммафонихи»

5. Викторина.
Выразительное чтение эпизодов.
17. Какие чувства вызвало письмо с фронта от отца Мишки?
Радость. Мишка пытался «разделить» радость ещё и на Саньку: «Может и от дяди Филиппа пришло письмо»
Выразительное чтение эпизода «Письмо отца»
18. Вспомните, когда Мишка болел после похода в тайгу, врач подарила ему трубочку. Зачем?
Он пил через неё, т. к. жевать не мог из-за сотрясения мозга.
19. Только ли трубочка помогла Мишке выздороветь окончательно?
И трубочка, и дружба
Выразительное чтение эпизода «Запуск самолёта»
20. Почему этим эпизодом заканчивается повесть?

1. Оказала ли Великая Отечественная война влияние на судьбы людей, живущих в глухой таёжной деревне за тысячи километров от мест сражений, стала ли мерилом человеческих ценностей?
(односельчане и Тихон Мезенцев)

2. Можно ли сказать, что время, показанное в книге, стало временем становления и взросления главных героев повести? Докажите своё мнение, проиллюстрировав его примерами из книги.

6. Конференция.
3.Как вы понимаете слова:
- Человек- то без народа, что овца без стада, - дичает…Все друг к дружке жмутся, народ- то любит тесноту, чтоб в обязательности локоть в бок упирался…
Я внимательно слушал деда Митрофана и тут же дал себе слово, что никогда и ни за что не отстану и не покину своих друзей. Но и после этого я не успокоился и продолжал думать и думать про людей, которые любят жить тесно, дружно. Тётка Дарья, тётка Матрёна, Анатолий, дед Митрофан, пасечник Степаныч – всех этих людей я перебрал в уме и с радостью почувствовал, что они мне близки, каждый по- своему, но все одинаково близки, любил я их, как родных… Нет, нет, я никогда не буду чураться людей!

9. Заключение.
Памятник
Нет, памятник себе я не воздвиг,
Таланта и усердья недостало,
А полтора десятка моих книг
Лишь хватит разве что для пьедестала!

Пусть новые мальчишки и девчонки
Над книгой замирают в тишине,
Тараща ненасытные глазёнки,
Не думая, конечно, обо мне.

И вспомнит благодарный пусть читатель,
Последний в книжке закрывая лист,
Что жил на свете вот такой писатель,
Писатель детский, попросту – детпис!

28 ноября 1993г. Г.Михасенко

Я пишу только для детей, и в этом моя особенность, и этим я могу быть интересен людям.
Г.П.Михасенко

Цели: стимулировать интерес учеников к чтению произведений местных авторов, познакомить с биографией и творчеством Г.П.Михасенко, развивать творческие способности и познавательную активность.

Оборудование:

- портрет писателя
- выставка книг
- стенгазеты, выпущенные учениками
- рисунки к произведению
- карточки с эпизодами

Ход мероприятия:

Добрый день! Сегодня мы приглашаем вас к разговору о творчестве нашего земляка, Геннадия Павловича Михасенко.
Геннадий Павлович Михасенко родился 16 февраля 1936 года в Славгороде Алтайского края в семье кадрового военнослужащего. В начале Великой Отечественной войны отец ушёл на фронт, а мать с сыном перебралась в деревню Кандаурово Новосибирской области. Здесь прошло детство писателя и те события, о которых позднее расскажет Геннадий Павлович в своей автобиографической повести «Кандаурские мальчишки». До конца войны, до мирных дней, прожили мать и сын, горячо веря в возвращение отца. И он пришёл, принеся в дом память о павших товарищах, о фронтовом братстве и удивление, что под таким огнём уцелел.

После войны семья переезжает в Новосибирск, с этим городом связаны школьные и институтские годы будущего писателя. После окончания инженерно-строительного института он работает на строительстве Братской ГЭС. Здесь стал он профессиональным писателем, прибавив к техническому образованию ещё и Высшие литературные курсы.

Сначала не просто было решить: что выбрать? Тянуло и к стихам, и к прозе, пробовал работать над пьесой, писал понемногу автобиографическую повесть. Первая книга – «Кандаурские мальчишки» - вышла в Новосибирске в 1959 году. Многообразная личная одарённость писателя передаётся его литературным героям: многие из них рифмуют, упражняются в языках, овладевают техникой рисования. Михасенко принципиально считает, что нет человека без таланта, и в ребячьих характерах он всегда старается высветить, выявить творческую способность личности, а значит поднять её над заурядностью житейской, вдохнуть веру в её собственные силы. Воспитанию добрых чувств служат книги писателя.

С интересными фактами биографии писателя вас познакомит библиотекарь

Ведущий 1: конкурс-разминка

Ребята, вы познакомились с повестью Геннадия Павловича «Кандаурские мальчишки». Давайте проверим, насколько внимательно вы читали произведение. За каждый правильный ответ на мои вопросы, вы получаете жетон.

«Узнай героя»

Звуки вылетали изо рта её быстро – тара-тара-тара-тара,- как из трубы старинного испорченного граммофона. (Марфа Граммофониха).
Самой знаменитой частью на голове его были уши – большие, как вареники, которые разварились и из которых выпала начинка. (Колька)
Его не смущало ни то, что галифе стянуты где-то под мышками, ни то, что в пилотку вместо звезды ввинчен железнодорожный крестик. (Петька Лейтенант)
Кепка сидела на его голове, как всегда, небрежно – козырьком вбок. Он никогда не заботился о том, чтобы надеть её правильно – как подвернулась кепка под руку, так он её и нахлобучил на голову, а где козырёк – не имеет значения, лишь бы вихры не лезли в глаза. Лицо его, в частых веснушках – точно недоспелые маковинки въелись в кожу. (Шурка)
Маленькая, с льняными волосёнками, не знавшими гребёнок, в платьице-колокольчике и босиком. (Нюська, сестра Шурки)
Молчаливые и спокойные, слишком грамотные и гордые. Была в их жизни какая-то непонятная строгость и скрытность. Глаза у одного голубые, до того голубые, что, наверное, голубеет лицо от его взгляда, Второй не походил на всех, он не казался забавным, что-то было в нём серьёзное, занимался моделированием самолётов. (Витя и Толя Кожины)
Вы не забывайте старика, а то я в тоску впадаю… Только что мухи, вот суседи вроде… Семьдесят лет прожил, а мух как следует не знал, летают, леший их возьми, а кто такие – убей, не скажу… (дед Митрофан)
Парень он крепкий, как сруб. И ума не пойдёт занимать. Он получал две газеты и частенько на вечёрках рассказывал про события на фронтах и про жизнь в Африках. (Брат Миши – Анатолий)
Таких женщин, как она, поискать да поискать, хоть и городская, а своя: и к людям всей душой, и никакой работы не чурается. (Лена, мама Миши)
У него большой нос, который на семерых рос, а одному достался. С другим носом он выглядел бы смешно. Волосы густые и длинные. В углу лба – шрам, уходящий в волосы, как тропинка в лес. (Отец Мишки, Павел)
От раны сохранилась лишь маленькая ямочка-шрам, которая прощупывалась под волосами. Вот и с папой он выровнялся: у папы – шрам и у него – шрам. (Мишка, главный герой)
Он был нашим любимцем. Необычайно сильный и красивый, не кусался, не лягался, не уросил. (Конь Игренька)
Рыжая костлявая кобылёнка, носившая непонятную кличку. (Греза)
Она была или задумчивой, или глупой. Всегда проходила мимо своего двора и, если её не остановить, могла спокойно пройти всю деревню и выйти в поле и ещё дальше. Поэтому её встречали каждый вечер и провожали в хлев. (Корова Пеганка)
Одна антиресная личность – баран. Вот ворота покалечены – его дело, он всё наковырял нехристь! Старается, будто трудодни зарабатывает. Рога по два раза завиты, сам как чёрт и звать … (Чертило)

Ведущий 2: конкурс рисунков

Приглашаем всех, кто нарисовал иллюстрации к произведению, ребята демонстрируют рисунки, а зрители угадывают, какой эпизод изображён. За правильный ответ получаете жетоны.

Рисунок 1. (Ответ - Выгоню его со стадом, а через час он вертается… );
Рисунок 2 (Ответ - Петька вскочил на брёвна и, как только бык поравнялся с ним, кошкой бросился ему на хребет… Шарахнувшись несколько раз в стороны и не сбросив мальчишку, клещом вцепившегося в спину, бык задрал хвост и с рёвом пустился по улице)

Ведущий 1: конкурс «Найди своё место»

Приглашаются все, кто получил жетоны в 1 и 2 конкурсах, участники делятся на две команды, каждой команде выдаются карточки с названием эпизода и кратким описанием на обороте. Надо восстановить последовательность событий и занять своё место в цепи, чья команда быстрее справится, та и победила. Зрители следят за правильностью выполнения, при затруднении подсказывают.

(1 команда получает карточки по I части повести)

У Марфы Граммофонихи загорелась баня…
- Пусть, окаянная, сгорит. У меня уж для новой брёвна припасены. А от этой всё одно никакой пользы, один страх.

Когда в колхозе начался сенокос, для нас нашлось дело…
- Что, мужички, помогать рвётесь? Тогда слушайте. Сейчас приедут на Игреньке. Так вот, выпрягайте и уминайте траву! Ясно?

Утром мы впервые выгоняли стадо… Шурка побежал открывать овчарню. Колька занял пост у входа в коровник, чтобы не пускать туда овец, а я остался за оградой, преграждая путь в переулок.

Под кустом, шагах в десяти от нас, в том месте, где начинались сплошные тальниковые заросли, лежала Хромушка. Она судорожно билась и урывками вскрикивала, потом вдруг запрокинула голову, перекатилась на спину, как играющая лошадь, и мы увидели нож, торчащий из-под оттопыренной ноги.

Мы подсели к чашке с мёдом. Соты таяли во рту. Сперва казалось, что не будет конца нашим жадным глоткам… Но пятую ложку мы тянули в рот вяло, восьмую я вовсе не дотянул, но Колька осилил и восьмую, и девятую.

Действие началось. На сцену вышел высокий фашистский генерал с разбухшим животом, с одним стёклышком у глаз вместо нормальных очков. Генерал заговорил маминым голосом. Ого-го-го! Забавно она преобразилась.

А теперь я хочу сказать нашим детишкам спасибо, спасибо от имени правления колхоза и от всех вас… А наших пастухов я порадую: пасечник Степаныч велел передать им вот эти патроны, пять штук…

- Меня змея шваркнула, - выдохнул Колька.
- А ну, давай! – Шурка схватил Колькину ногу, опрокидывая того на спину, и впился в щиколотку губами. Щёки его мигом ввалились – он высасывал яд. То и дело сплёвывая, он оторвался, наконец. – Ну, как теперь?

(2 команда получает карточки по II части повести)

В нашем полку прибыло

Скрипучая дверь стремительно откинулась, и на крыльцо шагнул Витька, в серых брюках до пяток, в ботинках и в белой рубахе.
- Значит, пасти? – проговорил вдруг Петька.
Витька замер на приступке.
- Пасти…
- Ладно, попасём. – Ребята повернулись и неторопливо двинулись к скотному.

Витька зажёг спичку и через нос бросил её в череп. Маска, бесформенная в темноте, выявилась вдруг во всей своей жути. Глаза, круглые и большие, острый филиний нос горели, резко вырисовывая на бревенчатой стене избы дрожащие золотые пятаки. Особенно страшными были зубные прорези. Пакля начала чадить, и через глазницы повалила копоть. Шурка поднёс горящую тыкву к окну.

Преступнику не удалось отобрать у Кольки улику

При слабом желтом свете лучины они разом разглядели слово «ТИМ», нацарапанное на чёрной рукоятке. Нелепые, но чёткие буквы стояли не рядом, а с разрядкой: «Т И М».

В трясине завязла овечка

Метрах в двух-трёх от нас, посередине ржавой, пузырящейся полыньи, билась овечка. Увидев нас, она на миг утихла, затем начала рваться ещё яростнее. Трясина колыхалась, как студень, глубже втягивая её.

В тайгу за шишками

- Тикайте…шест кидаю.
Мы стали под кедры: я под тот, где сидел Колька, а Витька – под соседний… Возник нарастающий стремительный шум… Я почувствовал удар, схватился за голову… И вдруг кедры вздрогнули перед глазами, качнулись и повалились на бок. Я рухнул во влажный мох…

Низкий сруб бани блестел в темноте, рядом валялись брёвна, сброшенные когда-то нами на землю. Мы как можно осторожнее принялись за дело. Шурка, Петька и Колька кое-что смыслили в том, как класть сруб, поэтому они взобрались наверх, а мы втроём взялись за бревно. Мы сели отдыхать внутри сруба… Сердце полнилось радостью.

Письмо с фронта

Папа был ранен, потерял сознание, оказался в фашистском тылу. Ему удалось бежать. Потом они наткнулись на партизан. Они пускали по откос фашистские эшелоны, забрасывали гранатами автоколонны…

Придерживая пропеллер одной рукой, Толик другой поднял модель над головой и с толчком пустил…Белый, он исчезал на фоне облаков, потом вдруг вырывался на голубой простор… казалось, он никогда не приземлится, а будет вот так летать и летать… И наше детство – оно тоже летело…

Ведущий 2: конкурс переводчиков

Приглашаю принять участие в конкурсе всех желающих. Я называю слова, а вы поясните их, раскройте значение, смысл.

Хлев – стайка, сарай, специальное помещение для содержания домашнего скота.
Поскотина – пастбище, выгон, прилегающий к деревне.
Кошара – помещение для овец.
Матка – перекладина на потолке.
Портки – штаны.
Чуни – верёвочные лапти.
Согра – болотистый лес.
Хмара – тёмное облако, туча, густой туман, мгла.
«Шмоньки» - прошлогодние гнилушки картофеля.
Прогагарили – просмотрели.
Не уторкать – не успокоить, не уложить.

Ведущий1: Конкурс «Лабиринт»

Я буду задавать вопросы и называть три варианта ответа, кто считает, что правильный ответ под номером один, бежит к цифре 1, если верный ответ под номером 2, бежит к цифре 2, если 3, то к цифре 3 (цифры прикреплены на стене). Сначала участвует весь зал, потом те игроки, которые верно выбрали ответ, и так до победителя.

Каким способом мальчики доставили раненую Хромушку в стойло?

несли на руках
привязали к Чертиле
позвали взрослых

Какая роль досталась Мишке в постановке пьесы?

фашистского генерала
русского разведчика
звонка

Каким способом Колька собирал шишки в тайге?

забрался на кедр с помощью ремня
шишковал колотом
подбирал опавшие

Как мальчики спасались от комаров в тайге?

намазались мазью
развели костёр
надели накомарники

В какую игру любили играть мальчишки весной на солнцепёке возле школы?

лапта
бабки
прятки

Чем Петька ловил гольянов?

удочкой
руками
портками

Как Анатолий объяснил мальчишкам, что такое тайга?

советские джунгли
хвойный лес
лиственный лес

Витя читал больному Мише «Золотой ключик», кто автор?

Толстой, который с бородой
Толстой без бороды
Ершов

Чем увлекался Толя?

шахматами
сочинял стихи
моделированием самолетов

Зачем бабушка Акулова загадывала загадки больному Мишке?

развлекала
проверить, светлая ли у него голова
отвлекала от грустных мыслей

Ведущий 1: Дополнительные вопросы победителям.

1. Отгадайте загадки бабушки Акуловой:

на болоте плачет, а с болота нейдёт (кулик)
Заря-заряница, красная девица, врата запирала, по полю гуляла, ключи потеряла, месяц видел, а солнце украло (роса)
Стоит дерево, дерево ханское, платье шемаханское, цветы ангельски, когти дьявольски (шиповник)

2. Как изменились герои за три летних месяца?
3. Кто из героев вам понравился?

Ведущий 2: А сейчас предлагаю послушать ребят, которые написали отзыв на произведение.

События повести происходят в деревне Кандаур в годы войны. Автор рассказывает о ребятах, которые сначала бездельничали, но потом стали пастухами. Самое сильное впечатление на меня произвело описание старого кладбища, где Кожины, Витя и Толик, похоронили маму, а отец их погиб на фронте. Ребята остались сиротами. Но жители деревни поручили заботу о них бабушке Акуловой.
Больше всех мне понравился Витя: он был загадочным, скромным, но очень умным. Дома у него было много книжек, которыми он делился со своими друзьями. И когда ребята пасли овец, то по-переменке читали «Синдбада-морехода» или «Путешествие Гулливера в страну лилипутов».
Эта книга научила меня тому, что не стоит над кем-либо насмехаться, а лучше подружиться. Будет больше пользы.

В этом произведении говорится о том, как простые мальчишки из деревни Кандаур преодолевают все тяготы деревенского житья в военное время. Всех мужчин забрали на фронт. А работать пришлось женщинам и ребятишкам.
Мне понравилось, как ребята вызволяли из болота овечку, потому что мальчишки делали всё сообща, хотя между ними и бывали малюсенькие конфликты.
Самым ярким героем я считаю Мишку. Он самый понимающий из ребят: не смеётся над проблемами и болезнями других людей.
Эта самая классная книжка из всех, которые я когда-либо читал. Она научила меня лучше понимать других людей.

События, описанные в произведении Геннадия Павловича Михасенко «Кандаурские мальчишки», разворачиваются в военное время, и поэтому все совершеннолетние мужчины ушли на фронт. Остались только женщины и мальчики. И всем пришлось трудиться.
Мальчишкам доверили пасти овец. Трудно приходилось порой ребятам. Неизвестный преступник зарезал Хромушку. В этот момент у ребят было смешанное чувство: страх и желание отомстить. Они наставили на преступника незаряженное ружьё, и тот убежал.
Мне нравится, что мальчишки не боятся трудностей. Пробуют всё новое и необычное: утаптывают траву в силостных ямах, пасут колхозных овец, следят за строптивым Чертилой, который всегда наровит вернуться в стойло.
Для ребят работа не только труд, но и развлечение. Всё выполняют они весело, с желанием и смекалкой.
Я понял, что взрослые нуждаются в помощи детей. Хотя они и старше и сильнее, но всё равно им трудно, поэтому надо помогать родителям во всём и везде.

Ведущий 1: Библиотекарь познакомит вас с выставкой книг Г.П.Михасенко.

Ведущий 2: А завершить наш сегодняшний праздник мне хочется той правдой, которую нашёл главный герой в словах деда Митрофана:

- Человек-то без народа, что овца без стада, - дичает… Все друг к дружке жмутся, народ-то любит тесноту, чтоб в обязательности локоть в бок упирался…
Я внимательно слушал деда Митрофана и тут же дал себе слово, что никогда и ни за что на свете не отстану и не покину своих друзей. Но и после этого я не успокоился и продолжал думать и думать про людей, который любят жить тесно, дружно. Тётка Дарья, тётка Матрёна, Анатолий, дед Митрофан, пасечник Степаныч – всех этих людей перебрал я в уме и с радостью почувствовал, что они мне близки, каждый по-разному, но все одинаково близки, любил я их, как родных… Нет, нет, я никогда не буду чураться людей!

И я хочу пожелать всем присутствующим: «Никогда не чурайтесь людей».

Подведение итогов и награждение победителей проводится после каждого конкурса.

Использованная литература:

Михасенко Г.П. Кандаурские мальчишки: Повести. – Иркутск: Восточно-Сибирское книжное издательство, 1991. – (Сибирская библиотека для детей и юношества), 352 с., ил.