Когда отродье кошки и кобылы

Опубликовано: 24.04.2024

Вам предстоит сегодня выслушать цикл моих стихов о России. Это стихи, написанные во время Революции и отвечающие на текущие политические события. Но остерегусь называть мои стихи политическими. В наше время это понятие несет в себе нежелательный смысл.

Прилагательное «политический» подразумевает причастность к партии, исповедание тех или иных политических убеждений. Нас воспитывали на том, что долг каждого — принадлежать к определенной политической партии, что сознательный гражданин обязан иметь твердые политические убеждения.

Для правильных отправлений парламентарного строя и для политических выборов это действительно необходимо. На дне каждого политического убеждения заложен элемент личного желания или интереса, который разработан в программу, а ей придан характер обязательной всеобщности.

Один убежден в том, что он должен каждый день обедать, и настаивает на одинаковых правах всех в этой области, другой убежден в своем праве иметь дом, капитал и много земли, но распространяет подобное право лишь на немногих ему подобных, третий хочет, чтобы все были чернорабочими, но имели бы время заниматься умственным трудом и искусствами в свободное время. Может быть, все эти разнородные хотения, возведенные в чин убеждений, и утряслись бы как-нибудь с течением времени, но политические борцы в пылу борьбы слишком легко рассекают вопросы на «да» и «нет» и, обращаясь к мимо идущему, восклицают: «Или с нами, или против нас!», совершенно не считаясь с тем, что этот встречный может быть ни за тех, ни за других, а иногда и за тех, и за других и что по совести его нельзя упрекнуть ни в том, ни в другом. В первом случае он будет просто незаинтересованным лицом, а во втором он окажется человеком, нашедшим синтез там, где другие видели безвыходные антиномии; и последнее вовсе не потребует даже сверхъестественной широты взглядов, так как большинство политических альтернатив отнюдь не безвыходно и самые непримиримые партии прекрасно уживаются при нормальном и крепком государственном строе и даже художественно дополняют друг друга.

Поэту и мыслителю совершенно нечего делать среди беспорядочных столкновений хотений и мнений, называемых политикой.

Но понятия современности и истории отнюдь не покрываются словом «политика». Политика — это только очень популярный и очень бестолковый подход к современности. Но следует прибавить, что умный подход к современности весьма труден и очень редок.

Если для лирического произведения поэту достаточно одной силы чувства и яркости впечатления, то для стихотворения, написанного на темы текущей современности, этого отнюдь не достаточно.

Необходимо осознание совершающегося. Каждый жест современности должен быть почувствован и понят в связи с действием переживаемого акта, а каждый акт — в связи с развитием всей трагедии.

И актер, и зритель могут быть участниками политического действа, ничего не зная о содержании последующего акта и не предчувствуя финала трагедии, поэт же должен быть участником замыслов самого драматурга. Важнее отдельных лиц для него общий план развертывающегося действия, архитектурные соотношения групп и характеров и очистительное таинство, скрытое Творцом в замысле трагедии. Гибель героя для него так же драгоценна, как его торжество.

Поэтому положение поэта в современном ему обществе очень далеко от группировок борющихся политических партий.

Поэт, отзывающийся на современность, должен совмещать в себе два противоположных качества: с одной стороны, аналитический ум, для которого каждая новая группировка политических обстоятельств является математической задачей, решение которой он должен найти независимо от того, будет ли оно согласовываться с его желаниями и убеждениями, с другой же стороны — глубокую религиозную веру в предназначенность своего народа и расы. Потому что у каждого народа есть свой мессианизм, другими словами, представление о собственной роли и месте в общей трагедии человечества. Первое — это логика развития драматического действия, которой подчиняется сам драматург, а второе — это причастность творческому замыслу Драматурга.

Нет ничего более трудного, как найти слова, формулирующие современность. Художественное слово и особенно слово ритмическое не выносит той условной, поверхностной, газетной правды, разговорной правды, в которой изживается нами каждый текущий миг. Для того чтобы увидать текущую современность в связи с общим течением истории, надо суметь отойти от нее на известное расстояние. Обычно оно дается временем. Но, чтобы найти соответствующую перспективную точку зрения теперь же — в текущий миг, поэт должен найти ее в своем миросозерцании, в своем представлении о ходе и развитии мировой трагедии.

Вот требования, которые мы предъявляем к поэту, который берется писать о современности. Отвечают ли мои стихи о России этим требованиям, хотя бы в малой мере, судить не мне, а вам. Но предполагаю, что вам небезынтересно будет, если я в виде комментариев и предпосылок к моим стихам расскажу о некоторых впечатлениях и о том порядке мыслей, которые позволяли мне взглянуть на текущую революционную действительность до известной степени со стороны.

Февраль 1917 года застал меня в Москве. Москва переживала петербургские события радостно и с энтузиазмом. Здесь с еще большим увлечением и с большим правом торжествовали «бескровную революцию», как было принято выражаться в те дни. Первого марта Москва прочла манифест об отречении от престола Николая II. Обычная общественная жизнь, прерванная тремя днями тревоги, продолжалась по инерции. На этот день было назначено открытие посмертной выставки Борисова-Мусатова.[1] И выставка открылась.

На вернисаже было много народу. Собрались, скорее, чтобы встретиться и обменяться новостями, чем смотреть картины. И едва ли многие подозревали тогда, что эта выставка — последний смотр уходящим помещичьим идиллиям русской жизни.

Ко мне подошел известный московский адвокат[2] и попросил составить воззвание о памятниках искусства, отдающихся под охрану народа. Когда воззвание было написано и скреплено многими подписями, он отвел меня в сторону:

— «Хотите, покажу вам нечто весьма занимательное… В другое время не увидите. Только, чур, никому не говорить. Прихватим только Грабаря…[3] Это тут рядом, через дорогу…»

Мы перешли через улицу — это было в Салтыковском переулке — и вошли во двор серого, мрачного, запущенного двухэтажного купеческого особняка, отделенного от тротуара забором и палисадником. Поднялись по черной лестнице, прикрытой деревянной галереей, и позвонили у двери, крытой драной клеенкой, из-под которой торчала мочала.

Нам отворил хозяин в сапогах бутылками, в жилете, с рубахой навыпуск. Это был высокий старик с густыми седыми бровями, с длинной зеленой бородой, с бледно-голубыми, светлыми, детскими, но в то же время жуткими — «распутинскими» глазами.[4]

— Грабарь… это цто историю искусства написал. Цитал… Волошин? Не цитал, не знаю… — говорил он, сильно цокая, вводя нас в комнаты.

Квартира, в которую мы вошли, сбивала с толку своими странностями. Первая комната носила характер купеческой старозаветной гостиной… Мебель в чехлах, пыльный кокон обтянутой коленкором люстры, портреты, затянутые марлей от мух, непромытые стекла — все носило характер странного запустения. Только один угол комнаты, где стоял круглый стол, покрытый красной клетчатой скатертью, с неугасимым самоваром, был жилым. Дальше вел лабиринт комнат, коридоров, перегородок, где во всех углах можно было усмотреть логова — неприкрытые тюфяки с красными подушками и со смятыми лоскутчатыми одеялами.

(К генеалогии М.Волошина и не только)

Многие годы, а особенно в последние дни его жизни, над Максимилианом Волошиным тяготело загадочное подозрение. Отчасти оно объяснялось тем неуловимым в существе Волошина, что чувствовали все и в чем сам Волошин никогда не признавался при всей своей благодушной откровенности и дружелюбии. Марина Цветаева писала в своих воспоминаниях: «Живое о живом»: «Это был — скрытый мистик, то есть истый мистик, тайный ученик тайного учения о тайном. Мистик — мало скрытый — закрытый. Никогда ни одного слова через порог его столь щедрых, от избытка сердца глаголящих уст. Из этого заключаю, что он был посвящённый. Эта его сущность, действительно, зарыта вместе с ним. И, может быть, когда-нибудь там, на коктебельской горе, где он лежит, ещё окажется — неизвестно кем положенная — мантия розенкрейцеров. Мало ли что может ещё оказаться на горе, где лежит Волошин». Не о всяком покойнике скажут, что он лежит не в могиле, а на горе. Но если он был посвящённый, наш пытливый, охочий до всяких признаний и дознаний век непременно осведомится, во что такое он был посвящен и что означает мантия розенкрейцеров на могиле. Характерно, что Корней Чуковский в своём дневнике пишет о Волошине примерно то же самое, но, в отличие от Марины Цветаевой, с плохо скрытой неприязнью (от кого скрывает он её? От себя самого?): «Человек он очень милый, но декоративный, не простой, вечно с каким-то театральным расчетом, без той верхней чуткости, которую я люблю в Чехове, Блоке и нескольких женщинах. Живёт он хозяином, магнатом, и походка у него царственная, и далеко не так безхозяйственен, как кажется. Он очень практичен — но мил, умен, уютен и талантлив».

Таковы два полюса восприятия, две точки зрения на Максимилиана Волошина, противоположные, но в чём-то совпадающие. С особым раздражением Корней Чуковский воспринимает то, чем, казалось бы, можно было восхищаться: «Хотите, я расскажу вам о революции в Крыму?» — и рассказывает, как он, Макс, спасал большевистского генерала Маркса от расстрела. » Можно подумать, будто Чуковский предпочёл бы, чтобы большевистского генерала расстреляли белые, хотя, вернее всего, ему надоели рассказы о миротворчестве Макса, но ведь не надоедали же современникам и до сих пор не надоели рассказы о красном и белом терроре. Через шесть лет Максимилиан Волошин напишет:

И красный вождь, и белый офицер —
Фанатики непримиримых вер —
Искали здесь, под кровлею поэта,
Убежища, защиты и совета.

Эти стихи кое-кто запомнил наизусть, а современников преследовал молчаливый вопрос, как это удавалось Максу и почему он сам не был расстрелян красными или белыми. «Молюсь за тех и за других», — писал Макс в ту пору, но ведь известно: того, кто молится за тех и за других, начинают ненавидеть и те, и другие. В лучшем случае они сторонятся его, как сторонились Волошина его же многочисленные гости. В 1936 году Георгий Шенгели напишет опять-таки то же самое:

И он прошел — легендой и загадкой,
Любимый всеми и всегда один
В своем спокойном и большом сиротстве.

Но само сиротство его вызывало подозрения, ибо к началу тридцатых годов опять усилились толки, никогда не стихавшие, но и никогда не высказывавшиеся во всеуслышанье: толки о всаднике или даже о всадниках, которых видели на Карадаге, и о следах конских копыт, ведущих к дому Волошина.

Были все основания полагать, что в окрестностях Коктебеля готовится белогвардейский или кулацкий мятеж, а Волошин опять кого-то прячет. Чуковский не решался написать этого даже в своем дневнике, но, похоже, в глубине души полагал, что любого другого на месте Макса давно арестовали бы чекисты, и чёрт знает, почему они его не арестовывают. Вероятно, сами чекисты затруднились бы ответить на этот вопрос. По всей вероятности, Макс спас и кого-то из них в своем доме, но мало ли кто кого спас, а сам не спасся. Тем не менее ему что-то явно зачлось, а подозрения усугублялись, пока он не умер, и даже после его смерти.

Конного на Карадаге видели многие в годы усобицы, цивилизованно называемой гражданской войной. Не иначе как это был разведчик. Белые подозревали красных, красные подозревали белых, а всадник исчезал бы бесследно, если бы не конские следы, ведущие в Коктебель к дому поэта.

Впрочем, для старожилов явление конного на восточном берегу Крыма не было новостью. Конного видели там с тех пор, как берег начал заселяться, и судя по всему, он появлялся там и до этого. Видели его всегда издали, никто не видел его вблизи. Но не исключено, что и заповедником-то во второй половине двадцатого века Карадаг был объявлен под влиянием смутных пересудов об этом конном.

О нём слышали и до Рождества Христова, что подтверждается некоторыми источниками как бы нехотя. Когда во Храме Иерусалимском строилась Святая Святых, запрещено было тесать камни железом. И царь Соломон повелел привести к нему некоего зверя, по имени Китоврас, обитавшего в пустынных местах и знающего, как тесать камни без железа. Ни одному человеку не удавалось изловить Китовраса. Апокриф повествует, что царь Соломон проведал тайну Китовраса и велел налить вина и мёду в три колодца, из которых Китоврас пил, а когда Китоврас, напившись, захмелел, Соломоновы слуги сковали его цепью. На цепи было написано имя Божье, и скованный Китоврас кротко пошел в Иерусалим, но мог он ходить лишь прямым путем, не сворачивая, и на пути его в городе сносили дома. Бедная вдова выбежала зверю навстречу, умоляя пощадить её дом, и Китоврас прошел мимо, изогнувшись так, что сломал себе ребро. Увидев, как на базаре человек спрашивает себе такие сапоги, чтобы семь лет не сносились, Китоврас засмеялся, увидев гадальщика, тоже засмеялся, а увидев свадьбу, заплакал. Оказалось, что покупающий себе сапоги не проживет и семи дней, жених после свадьбы не проживет тридцати дней, а у гадальщика же под ногами зарыт сундук с золотом, о чём гадальщик не подозревает.

Когда Китовраса привели в царский дворец, Соломон спросил его, как построить Святая Святых, не обтёсывая камней железом, и Китоврас поведал ему, что на горе гнездится птица Кокот. Следует накрыть стеклом гнездо с птенцами, и тогда птица принесёт то, что нужно. Гнездо накрыли стеклом, и птица принесла камень шамир (алмаз). Рассказывают, что царь Соломон пожелал испытать силу Китовраса, и тот, когда с него сняли цепь, запечатлённую именем Божиим, взмахнул крылом и забросил Соломона на край земли, где царя едва отыскали, и с тех пор, когда наступала ночь, Соломон испытывал страх перед Китоврасом и царское ложе охраняли шестьдесят воинов с обнаженными мечами.

Согласно русскому книжнику Ефросину, царь Соломон знал, что зверь Китоврас — его родной брат, сын Давидов. Когда царь Давид слагал свои псалмы, ему мешало кваканье жаб в соседнем болоте, и царь Давид распорядился перебить их, но на свитке псалмов увидел жабу, и она сказала ему человеческим языком: «Почему ты запрещаешь нам прославлять Господа по-своему, как ты сам Его прославляешь?» И Давид сказал в ответ: «Всякое дыхание да славит Господа». Эту вещую жабу на Руси называли Василисой Премудрой, Василиса же значит «Царственная». Царь Давид узнал её в женщине, купавшейся в пруду. Царь послал на смерть её мужа, чтобы взять её в жены, и она родила ему Соломона, но первенец её по преданию умер, и если Китоврас — родной брат Соломона, он мог быть только этим первенцем, о котором сказали, что он умер, так как он родился зверем за родительский грех.

Имя «Китоврас» происходит от греческого «кентаврос», родственного индийскому «гандхарва». У кентавра человеческая голова и человеческий торс, он человек до пояса, но у него конский круп и ноги с копытами. Таким родился сын океаниды Филюры и бога Крона, мудрый кентавр Хирон. В западных легендах повествуется: после Рождества Христова кентавры выходили из лесов, просили христианских отшельников крестить их, и отшельники не отказывали им. Апостол Павел писал: «Ибо знаем, что вся тварь совокупно стенает и мучится доныне: и не только она, но и мы сами, имея начаток Духа, и мы в себе стенаем, ожидая усыновления, искупления тела нашего» (Рим. 8:22-23). В этих словах апостола нетрудно распознать слово царя Давида: «Всякое дыхание да славит Господа».

В имени «Китоврас» распознается также «кит»: водная стихия океаниды Филюры и царевны-лягушки. Некое чудище обняло однажды царевну, купавшуюся в море, и от этой царевны происходит единственный в мире истинный царский род, ведущийся от семени Давидова. Из этого рода происходил Рюрик, предок русских царей. Максимилиан Волошин назвал Романовых «отродье Кошки и Кобылы» в стихотворении «Китеж», а в слове Китеж слышится «кит» и, стало быть, Китоврас. Боярин Федор Кошка, пятый сын Андрея Ивановича Кобылы — родоначальник Романовых. Эту строку Волошина рассматривают обычно как чуть ли не кощунственный, антимонархический выпад, но кошка окотилась однажды на ещё не остывшей постели, где спал Макс, что вызвало у его супруги Марии Степановны приступ гнева, называемый домашними «термидор», а термидором завершилась французская революция, то есть цареубийство. Мария Степановна велела утопить котят мальчику Лёне (Леониду Домрачёву, передавшему весь эпизод в своих воспоминаниях), а гостившая в Коктебеле Татьяна Руфовна Златогорова, жена известного бактериолога, поймала мальчика, — норовившего убежать, чтобы не быть палачом, — и напомнила ему, что он в будущем воин, ему всё равно придется убивать, так пусть начинает с котят. И мальчик запаковал котят, поплыл с ними в море, бережно держа сверток, чтобы не замочить, а потом нырнул, положил его на дно, но со дна всплыл один слепой котенок, ставший потом любимой кошкой Марии Степановны («отродье Кошки»). Что же касается Кобылы, то слово это традиционно означает знатнейший род (отсюда испанское «кабальеро» и французское «шевалье»). Соотносится оно и со словом «каббала», означая древнейшую таинственную мудрость, причем такая «кабала» пишется с одним «б», прямо восходя к латинскому «caballus» — «лошадь».

В этом смысле сам Волошин признавался, что он кобыльего рода: «Я духом Бог, я телом конь». Кентавра узнавали в Максимилиане Волошине современники и прямо писали об этом. Так польский писатель Вацлав Рогович писал по поводу скульптурного портрета, изваянного Виттигом: «А тот, кто знал модель — этого прирученного кентавра с голубиной душой, в котором есть что-то и от послушника греческого монастыря на горе Афон и от старославянского князя; русского, страстно влюблённого во фламандских мистиков, который написал цикл «Руанский собор», полный лиловых красок католической символики; этого жителя древней Киммерии, пустынного приазовского Крыма, открывающего на русском языке таких изысканных поэтов, как Верхарн, Эредиа или Анри де Ренье, — кто знал его хорошо, тот поверит Виттигу: он попал в точку, так сделав портрет такого поэта». Как бы невзначай мемуарист упоминает древнегреческую, геродотовскую голову, голову человека золотого века, тех доисторических времен, когда «королевны ходили по воду" (подчеркнуто мною. — В.М.)». И сам Волошин проговаривает, проговаривается:

Как горек вкус земного лавра.
Родэн навеки заковал
В полубезумный жест Кентавра
Несовместимость двух начал.
Но мы, свободные кентавры,
Мы мудрый и бессмертный род,
В иные дни у брега вод
Ласкались к нам ихтиозавры.

Кто знает, посети Волошин берег озера Ло-Несс, не начнёт ли ласкаться к нему Несси, а может быть, киммерийский Кит — Кентавр и посещает озеро, и она ласкается. И у Коктебельской бухты, где голубые камни, могут быть свои тайны, как у блоковского пруда в подмосковном Боблове, где всплывают обломки кораблей, затонувших в океане (пруд — «отдушина океана», как писал Блок в своей статье «Стихия и культура»). А Волошин закончил поэтическое письмо к своей невесте Маргарите Сабашниковой (Аморе) строками:

И мир мельчал. Но мы росли.
В нас бег планет. В нас мысль земли.

Марина Цветаева писала о скрытности мистика Макса. Но невозможно выразиться откровеннее: мы — кентавры. На Западе говорили сначала о теософии, потом об антропософии. С антропософией связывали как раз Волошина, а он всем существом своим, в котором видна была «несовместимость двух начал», представлял мысль земли: кентаврософию, мудрость Китовраса.

Эту мысль земли, «самотайну» Волошина учуяла Марина Цветаева, сама «дщерь, выношенная во чреве не материнском, а морском»: «Макс был настоящим чадом, порождением, исчадием земли. Раскрылась земля и породила: такого, совсем готового, огромного гнома, дремучего великана, немножко быка, немножко бога, на коренастых, точеных, как кегли, как сталь упругих, как столбы устойчивых ногах, с аквамаринами вместо глаз, с дремучим лесом вместо волос, и всеми морскими и земными солями в крови («А ты знаешь, Марина, что наша кровь — это древнее море. »).

То же самое подмечает такой далекий от Марины Цветаевой, но такой зоркий Бунин: «Он был невысок ростом, очень плотен, с широкими и прямыми плечами, с маленькими руками и ногами, с короткой шеей, с большой головой, темно-рус, кудряв и бородат: из всего этого он, невзирая на пенсне, ловко сделал нечто живописное на манер русского мужика и античного грека, что-то бычье и вместе с тем круторого-баранье». Конское, бычье, баранье. Ко всему этому присоединяется еще и медвежье. Леонид Домрачёв вспоминает: «Для нас с сестрой тетя Маруся попросила Макса станцевать танец Медведя». Имя короля Артура по-кельтски означает «медведь», а предок его — морской (опять-таки) бог Лер (возможно, король Лир его соименник), а сын бога Лера Маннанан — всадник, скачущий по волнам (кентавр?).

Не такие ли кентавры участвовали в русской усобице, именуемой почему-то гражданской войной (разве граждане воюют друг против друга?). Не в себя ли самого стрелял есаул Николай Туроверов, когда «с кормы все время мимо в своего стрелял коня»? Он стрелял мимо, потому что знал: он и его конь — одно («сколько раз одной могилы ожидали мы в бою»). А денщик не знал этого и потому «стрелял не мимо». Не в киммерийского ли царя Кентавра метил при этом денщик?

Царь Соломон боялся своего брата Китовраса, потому что днём тот принимал человеческий образ, а ночью в зверином образе был царем над зверями. Максимилиан Волошин связывал медвежье в своём образе с Серафимом Саровским:

Раз пришла монахиня и видит:
Серафим сидит на пне и кормит
Сухарями серого медведя.
Волошин повторяет за Серафимом:
Не рабом, а братом человеку
Создан зверь. Он приклонился долу,
Дабы людям дать подняться к Богу.

Так говорил не Заратустра, а Китоврас. Дева Мария говорит о Серафиме: «Сей есть рода Нашего». А в поэме Волошина сказано:

Предстоит пред Девою Пречистой
Серафим.
И Серафиму Дева
Молвит:
Мой любимиче! Погасни
В человеках. Воплотись. Сожги
Плоть Земли сжигающей любовью.

Бунин с иронией, но не только с иронией, рассказывает о Волошине: «Он, антропософ, уверяет, будто «люди суть ангелы десятого круга», которые приняли на себя облик людей вместе со всеми их грехами, так что всегда надо помнить, что в каждом самом худшем человеке сокрыт ангел».

Известно, как любил Волошин вылавливать в море куски дерева, имеющие тот или иной образ. Он называл их габриахами и собрал целую коллекцию. Об одном из них Волошин рассказывает: «Он был выточен волнами из корня виноградной лозы и имел одну руку, одну ногу и собачью морду с добродушным выражением лица. Он жил у меня в кабинете, на полке с французскими поэтами вместе со своей сестрой, девушкой без головы, но с распущенными волосами, также выточенной из виноградного корня, до тех пор, пока не был подарен мною Лиле».

Елизавета Ивановна Дмитриева была хромой от рождения, и, казалось бы, только в этом её сходство с морским Габриаком и его сестрой, но сама Лиля, играющая главную роль в истории Черубины де Габриак, подозревала нечто иное. «Ей всё казалось, что она должна встретить живую Черубину, которая спросит у неё ответа». Китоврас был пойман потому, что его тайну выдала его жена, которую Китоврас прятал в своем ухе. Не эта ли неверная жена Китовраса — живая Черубина? И не поплатилась ли Елизавета Дмитриева своей последующей судьбой за свое самозванство: «И вот с тех пор я жила не живой; шла дальше, падала, причиняла боль, и каждое моё прикосновение было ядом». Так становится понятно, чей образ вылавливал Волошин в море, то есть в своей собственной древней крови.

У этого древнего моря Максимилиан Волошин построил себе дом, о котором писал:

В те дни мой дом — слепой и запустелый —
Хранил права убежища, как храм.

Но права убежища хранил Иерусалимский храм, потому что в нём была Святая Святых, а Святая Святых не была бы построена, по преданию, если бы не Китоврас. «Всей грудью к морю, прямо на восток, обращена, как церковь, мастерская», — говорит Волошин. Теперь уже трудно сказать, сколько людей спаслось благодаря этой церкви, но по дневнику Корнея Чуковского видно, что подобная роль Волошина озадачивала современников и даже вызывала что-то вроде осуждения. Тайна настораживает. Сколько людей тянулось к Максимилиану Волошину, а не сблизился с ним никто. От сближения с ним удерживало нечто не совсем человеческое: ангельское. стихийное. звериное.

В 1919-1920 годах в Крыму был Яков Эммануилович Голосовкер. Нет сведений о том, встречался ли он с Волошиным, хотя встреча не только не исключена, но весьма вероятна. С кем же ещё было встречаться поэту и мыслителю в тогдашнем Крыму? К тому же Голосовкер командирован в Крым Луначарским «для обеспечения охраны памятников культуры», а заведующим по охране памятников искусства и науки в Феодосийском уезде в 1922 г. назначен как раз Волошин. Так или иначе, через восемь лет Голосовкер пишет роман, героем которого становится Иисус, пришедший в большевистскую Москву, где он никому не нужен, непонятен и даже смешон. В романе Булгакова «Мастер и Маргарита» есть страницы, разительно напоминающие этот роман Голосовкера, например, сцены в сумасшедшем доме. Разумеется, речь не может идти о простом совпадении или о сознательном заимствовании, хотя Булгаков чутко прислушивался к художественным импульсам, исходящим от современников, и повести Чаянова не прошли бесследно для него; но что касается Голосовкера, я полагаю, что этот знаток древних языков, работающий над романом об Иисусе, стал прототипом булгаковского мастера.

Москву тридцатых годов невозможно представить себе без трагической фигуры Голосовкера, пережившего арест и ссылку, не говоря уже о том, что Мастер сжигает свой роман, а произведение Голосовкера так и будет называться «сожжённый роман», и совпадения с ним в романе Булгакова — своего рода скрытые цитаты, связанные с прототипом мастера. Но, кроме романа об Иисусе, кроме монументального философского труда «Имагинативный абсолют», слышится цоканье копыт, а иногда и виден кентавр. И можно предположить: когда он виден, могила Волошина на его любимом холме пуста.

#Романовы

В этом году мы отмечаем 400-летие династии Романовых. В марте 1613 года на престол Рюриковичей взошёл представитель старинного, хотя и не самого знатного рода.

Родоначальником семьи Романовых принято считать Андрея Ивановича Кобылу, боярина великого князя московского Симеона Гордого (1317 -1357). Особых подвигов и свершений за боярином не числилось, но доверием князя он, видимо, пользовался немалым, ибо именно ему Симеон поручил привезти из Твери свою будущую супругу, дочь тамошнего князя.

Неблагозвучное прозвище «Кобыла» родовитые потомки пытались объяснить и «облагородить»: мол, в XIII веке отец Андрея Ивановича, некий князь Гланда Камбила, выехал из «земли прусской» на службу к Александру Невскому. По легенде, прусского язычника крестили и нарекли Иваном, а диковинную «фамилию» новообращённого якобы перепутал нерадивый писарь. Так Камбила превратился в Кобылу, это прозвище намертво приклеилось и к его сыну Андрею. Помните, у Гоголя в «Мёртвых душах»: «Выражается сильно русский народ! И если наградит кого словцом, то пойдет оно ему в род и потомство».

Рассказ о Камбиле-Кобыле – лишь одна из многочисленных баек, своеобразный «пиар» русского боярства. Ещё в XVI веке при составлении родословных книг многие бояре для пущей важности сочиняли красивые истории про своих легендарных пращуров, якобы пришедших на Русь из Европы. Да что бояре, сам Иван Грозный в письме шведскому королю безапелляционно заявлял: «Мы от Августа кесаря родством ведёмся». Надо полагать, швед весьма изумился, узнав о родственных узах, связывающих русского царя и римского императора. К слову, цари Дома Романовых на родство с владыками Рима не претендовали, хотя повод был: фамилия «Романов» перекликается с латинским словом roman (римский). Прусское происхождение Андрея Кобылы опровергал в XVIII веке немецкий историк Август Шлёцер, да и современные исследователи полагают, что на самом деле предки боярина жили в Новгороде или в Костроме. Но документов не сохранились, посему каждый волен выбирать свою версию.

Зато достоверно известно, что Андрей Иванович Кобыла имел пять сыновей: Семён Жеребец (ещё одна «ошибка писаря»?), Александр Ёлка, Василий Ивантей, Гавриил Гавша и Фёдор Кошка. Все они стали родоначальниками многих русских боярских и дворянских домов. Но нас интересует именно Фёдор. Он был советником Дмитрия Донского и его сына, великого князя Василия. Современники отзывались о боярине как о человеке умном и способном. Когда Дмитрий вёл войска на Куликово поле, именно Фёдор Кошка оставался «на хозяйстве» в Москве. Позже боярин участвовал в важных дипломатических переговорах с Новгородом и ханами Золотой Орды.

Потомков Фёдора Кошки позже стали называть Кошкины, они занимали высокое положение при великокняжеском дворе. Дети одного из бояр - Захария Ивановича Кошкина - стали Кошкиными-Захарьиными, а его внуки наконец-то избавились от постылого прозвища. В 1547 году Анастасия Захарьина стала первой – и самой любимой - женой Ивана Грозного, вознеся свой род на небывалую высоту: шутка ли, с самим царём породнились!

Когда в 1598 году умер бездетный государь Фёдор Иоаннович, сын Ивана и Анастасии, прервалась древняя династия Рюриковичей. Завладевший царством Борис Годунов не без основания видел в Захарьиных опасных конкурентов, поэтому, едва утвердившись на вожделенном троне, тотчас расправился с ними. Александр, Василий и Михаил умерли в заключении, но Иван и Фёдор, пройдя через все невзгоды и испытания, пережили своего врага.

Федор Никитич – будущий патриарх Филарет – первым стал называть себя Романовым в честь своего деда Романа Юрьевича Захарьина. Его сын Михаил Фёдорович приходился двоюродным племянником последнему Рюриковичу – государю Фёдору Иоанновичу. Это родство сыграло не последнюю роль в выборе Земского Собора. Михаил Романов стал основателем новой династии, правившей в России с марта 1613 по март 1917 года.

Андрей Кобыла - московский боярин середины XIV века, предок царя Михаила Романова, сын Ивана, по прозвищу Кобыла родился в 1287году. Принял на Руси христианство и поступил на службу к московскому князю Симеону Гордому.

Родоначальниками боярского рода Романовых был знатный выходец из Пруссии - Андрей Иванович Кобыла с братом своим Федором, пришедшие на Русь в XIV веке. Они дали начало многочисленному потомству и многим знатнейшим русским родам. До начала 16 в. именовались Кошкиными, затем Захарьиными-Кошкиными и Захарьиными-Юрьевыми.

В XIV веке, когда многие московские бояре ссылались на западное происхождение своих родоначальников, появилось предположение о приезде Кобылы на службу к Ивану Калите из Пруссии; позднейшие генеалогии составили пышные родословные Кобылы, обратив его в сына знатного владетеля прусского Гланды Камбиллы Дивоновича.

Ряд исследователей с большей или меньшей определённостью высказывается за происхождение Кобылы из Новгорода, из прусского конца (Н. П. Петров, Н. П. Павлов-Сильванский). В летописях Кобыла упоминается только однажды: в 1347 г. он послан был из Москвы в Тверь за невестой великого князя Симеона Гордого, дочерью князя тверского Александра Михайловича. У Кобылы по родословцам было пять сыновей, родоначальников многих боярских и дворянских фамилий:

Семён Жеребец, родоначальник Лодыгиных, Коновницыных (впоследствии графы) и угасших — Кокоревых и Образцовых;
Александр Ёлка, родоначальник Лошак, Колычевых, Неплюевых и Боборыкиных;
Василий Ивантей или Вантей — по родословцам бездетен;
Гавриил Гавша — по родословцам бездетен;
Фёдор Кошка, родоначальник Романовых, Шереметевых (впоследствии графы) и угасших Голтяевых и Беззубцевых.

Прежде всего следует отметить, что от Андрея Ивановыча Кобылы, помимо Романовых, пошли несколько знатнейших и знаменитейших русских родов, в том числе Шереметевы, Шевлягины, Колычевы, Мотовиловы, и потому именно из родовых архивов этих семейств черпали историографы сведения как о самом Андрее Ивановиче (у некоторых авторов – Михайловиче) Кобыле, так и о его прапредках – Вейдевуте и его наследника, все без исключения именуют Вейдевута Королем Литовским и Прусским или просто королем Прусским. Что же рассказывают нам летописи хроники и предания о предках и потомках «мужа честна и знатна» Андрея Кобылы и о нем самом? Так, о прародителях Шереметевых князь Андрей Михайлович Курбский писал (имея в виду отца Андрея Кобылы): «Муж светлый и знаменитый, от немецкия земли выехал. глаголют его быти с роду княжат Решских».

По мнению многих летописцев, «это те же Норманы и избраны в VIII веке (речь идет о призвании рода в целом, с которого началось воссоздание Новгорода, бывшего Словенска – В.К.). Конечно, все это лишь догадки, но догадки более вероятные, нежели древняя Пруссо-Литовская история, как она многими изображена. По этим догадкам Род Романовых первоначально произошел от тех же Варягов, или Норманцев, от которых произошли и Рюриковичи». Хотя, по-видимому, это иная ветвь: Рош (Реш). Пруссы – это те же самые Русы, или Росы здесь немаловажная языковая, а, следовательно, и сущностная разница.

У всей антимонархической интеллигенции ХХ столетия на слуху написанные в годы второй смуты строки Максимилиана Волошина о годах первой смуты:

. \"Когда отродье Кошки и Кобылы Пожарский царствовать привел… \" не слишком-то уважительно говорил поэт Максимиллиан Волошин о боярах Романовых, имея в виду предков их рода — Федора Андреевича Кошку и Андрея Ивановича Кобылу,в опубликованной, хотя и очень неоднозначной, статье Владимира Березина “Метафора Крыма”

Об Андрее Кобыле больше ничего неизвестно, но его потомки продолжали служить московским князьям.

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907); \"Русь Мировеева\" (http://chevengur.by.ru/mirov/akobyla.htm)

Если есть изображения или другие данные пишите.

В 1732 году на территории Восточной Пруссии был открыт конный завод «Тракенен», в котором на тот момент находилось более полутора тысяч лошадей. Основной задачей этого конного завода было обеспечение прусской армии отличными кавалерийскими лошадьми: резвыми, неприхотливыми и выносливыми. В скрещивании участвовали местные мелкие кобылы лесного типа (швайки) и жеребцы восточных кровей — арабские, берберийские, турецкие, персидские, неаполитанские и испанские. Позднее скрещивание начали проводить и с жеребцами чистокровной английской породы. Были привезены в качестве производителей даже два донских жеребца Айбар и Баку. Со второй половины XIX века в производители были разрешены лишь жеребцы арабской и чистокровной верховой пород, а также их различные помеси и полукровные жеребцы, отвечающие определённым требованиям: крупным ростом, длинным корпусом, крепкими ногами, длинной прямой шеей, а также производительными движениями и добронравностью. Также, начиная с второй половины XIX века жеребцов испытывали в гладких скачках, которые затем были заменены на стипль-чезы и парфосные охоты. Кобылы испытывались на сельскохозяйственных и транспортных работах. В те годы на многих известных стипль-чезах Европы победу одерживали именно тракененские лошади. Так был создан тип крупной, породной, массивной лошади, которая в течение XX века была широко распространена во многих странах мира.

После Второй мировой войны тракененская порода в Германии была на грани исчезновения. Большое количество лошадей либо погибло при эвакуации в Западную Европу, либо было захвачено советскими войсками. Так во время трёхмесячной эвакуации Тракенена в Западную Европу до места дошли только 1000 лошадей. В 1956 году было зарегистрировано наименьшее количество тракененских лошадей за всю историю породы: 602 кобылы и 45 жеребцов. Порода была спасена благодаря энтузиастам, сохранившим в своих конюшнях тракененских лошадей, являвшихся национальной гордостью Германии. В 1960-е годы немецкие коннозаводчики решили переквалифицировать тракененкую породу из кавалерийской в спортивную. И поскольку лошади этой породы с самого начала зарекомендовали себя в классических видах спорта (конкур, выездка и троеборье) с лучшей стороны, интерес к этой породе возрос не только в Германии, но и в других европейских странах и даже в США. Тракененская порода в это время уже разводилась в чистоте. Помимо Тракенена чистопородных тракененов начали разводить в только что организованном в 1965 году конном заводе Ганшу. Наибольшее влияние на породу немецких тракененов оказали жеребцы Альбатзон 1955 г.р. от Альбатроса, питомцы Ганшу Альтгезелль от Альтзильбера, Альманах от Абендштерна, а также жеребцы, выведенные в Польше и СССР Тауэр, Лабиринт, Веспажан, Коломбо, Трафарет и Эол.
[править] Современная тракененская лошадь
Тракененская лошадь на соревновании по троеборью

Тракенская лошадь на сегодняшний день — единственная в Германии порода спортивных лошадей, которую разводят без прилития посторонней крови. Как производителей, используют только жеребцов тракененской, а также арабской, чистокровной верховой пород и их помеси.Тракененскую лошадь, выведенную в Германии всегда можно узнать по своеобразному клейму: рога лося на левом бедре.

Рост в холке тракененской лошади 162—165 см. Средние промеры тракенеских лошадей:

* жеребцы 166, 5-195, 3-21, 1 см;
* кобылы 164, 6-194, 2-20, 2 см

Наиболее частые масти гнедая, вороная и рыжая, реже серая. Других мастей в породе нет.

Разводят тракененскую лошадь по всей Германии, сегодня численность этой породы составляет примерно 2500 кобыл и 270 жеребцов. Разводят её и в других странах — Франции, Дании, США, Польше, Новой Зеландии, Англии, Хорватии, России. При внесении в племенную книгу кобыл используется десятибалльная система оценки по отдельности: типа, корпуса, конечностей, шага, рыси, галопа и общего впечатление. Ещё более строгому отбору подлежат жеребцы. Только 3 % из общего количества жеребцов получают разрешение на деятельность производителем. В породе сегодня существуют линии Дампфросса, Фетиша, Арарада и чистокровного верхового Пастёра.
Спортивные достижения:

Впервые тракененские лошади в России оказались ещё до Великой Отечественной Войны. В большом количестве они были привезены ещё в 1925 году. Жеребцы отправились в кавалерию, а лучшие кобылы были крыты чистокровными жеребцами в основном в конном заводе им. Первой конной армии. Однако приплода от этих кобыл сохранить не удалось: из-за различия в содержании в Германии и России на тот момент, многие из кобыл абортировали. Второй раз тракененская порода поступила на территорию нашей страны в 1945 году. Этих лошадей собрал конный завод им. Кирова, расположенный в Ростовской области. Принадлежность многих из этих лошадей к тракененской породе устанавливали лишь по таврам, так как документы на лошадей были утеряны. Происхождение почти всех лошадей было установлено, и они были включены в племенную работу. До сих пор крупнейшим конным заводом, разводящим «русских тракененов» является конный завод им. Кирова. Средние промеры русских тракененских лошадей следующие:

* жеребцы 167, 4-195, 1-21, 4 см
* кобылы 163, 6-192, 3-20, 8 см.

Масти гнедая, вороная и рыжая, реже серые, других мастей нет. Большое количество русских тракененов прекрасно проявили себя в конном спорте на всех уровнях. Особенно знаменит жеребец Пепел, ставший олимпийским чемпионом 1972 года, а также победившем на многих европейских и мировых соревнованиях. Среди современных тракененов выделяется выступавший в конкуре Аль Пассал и выступавший в выездке Подход. Некотрые тракененские жеребцы, рождённые в России и проданные затем за рубеж, прекрасно проявили свои спортивные качества в руках европейских, в том числе немецких спортсменов. Среди таких лошадей - Принц, Биотоп, Гарпун, Хлорофилл (он же Вайтаки). Крупнейшие линии русских тракененских лошадей — линия Пифагораза, Пильгера, Парсиваля и арабского
жеребца Прибоя.

Тракененская порода лошадей была выведена в Германии в XVIII веке. В настоящее время она пользуется неизменной популярностью у конников: спортсменов, селекционеров и просто любителей. Тракененская лошадь, исходя из селекционной программы, предложенной немецкими специалистами еще в начале XX века, должна обладать прекрасной кормоотдачей, добронравностью, универсальной работоспособностью (в разные периоды своей истории, как и лошади других пород, в зависимости от потребностей общества она использовалась и как высококлассная кавалерийская лошадь, и в сельском хозяйстве, и - в последние 30 лет - в конном спорте). Документальные хроники подтверждают, что во время Второй Мировой войны тракены перевозили тяжелые артиллерийские орудия. В Западной Европе они успешно выступают в соревнованиях по драйвингу.

В настоящее время в Европе идет тенденция на уменьшение спроса на немецких тракенов. Считается, что немецкая тракененская лошадь не имеет крепости фундамента, тяжела на рот, обладает нестабильной психикой*. В то же время значительно возрос спрос на "русских тракенов". Это подтверждается удачными покупками немецких специалистов у нас за последние несколько лет. Были проданы такие жеребцы, как Топкий и Хоккей (и хотя их давно уже нет в живых, их сперма широко рекламируется в каталогах и используется в Германии и других странах Западной Европы), Запрос - один из двух последних детей Пепла, Хорог, Плутарх и Эмирас. Страшно не то, что наши жеребцы- производители интересны для специалистов других стран, а то, что они не оставили у себя на Родине равноценной замены.

Заслуги в классических видах спорта сделали хорошую рекламу русским тракенам. Это подтверждено хорошо известными именами: Пепел, Топкий, Эспадрон - олимпийские чемпионы. Остряк, Этюд, Тантал, Подарок, Херсон, Пакет, Драгун, Гарпун и многие другие - победители и призеры соревнований в СССР. Для сравнения могу привести пример: немецкие тракены были на вершине пьедестала только на Олимпиаде 1936 года, завоевав 6 золотых медалей. Далее, только в 1984 году серый жеребец Абдулла (Abdullah), принадлежащий американской команде, но являющийся продуктом немецкой селекции, принес золото своей команде на XXIII Олимпийских играх (и серебро в личном зачете).

Обратимся к разведению тракенов на Северо-Западе России, а именно, в Санкт-Петербурге и Ленинградской области, Псковской и Новгородской областях. Начнем с самого крупного хозяйства - конефермы, принадлежащей птицефабрике "Русско-Высоцкая". Она была организована более 10 лет назад и укомплектована матками конноых заводов "Доватор", Кировского и Нямунского. Были завезены чистопородные тракененские жеребцы: 141 Хореограф 33 (107 Хоккей-650 Хлорка), гнедой, 1983 г.р. и 142 Хром (бывш. Хрип) (119 Холл-599 Первая), 1981 г.р., вороной.

Хореограф родился в конезаводе им. С.М. Кирова и принадлежит к новой линии арабского Прибоя ох, сформировавшейся после II Мировой войны. Это был невысокий нарядный жеребец с огромным потенциалом, который он передавал своим потомкам. За свою племенную деятельность он дал 60 потомков. Три его дочери оставлены в рабочем составе "Русско-Высоцкой". Победительница испытаний - эталонная кобыла Хорватия и ее сестра Эйха сейчас работают в маточном составе АСО "Кавказ" Краснодарского края (принадлежит "Клубу Тихонова"). Из жеребцов работают: лицензированный Крах (163-190-21), 1992 г.р., принадлежащий п/ф "Русско-Высоцкой", Вехт (167-183-19, 5), 1993 г.р., принадлежащий фермерскому хозяйству Маланичевых, и Хохтан (161-183-20), 1997 г.р., принадлежащий КСОО "Зевс".

Хром (рост 163 см) родился в Калининградском конном заводе и относится к тракененской линии Пильгера, которая отличается хорошей кормоотдачей и высокой работоспособностью в конкуре. От него получены дельные матки, которые работают на всех племфермах Северо-Запада. В прошлом году он был арендован в учхоз "Пушкинское", жеребята должны родиться в 2000 году.

В разное время были взяты на случку : 166 Юханс (Гипанис хх-529 Яшма), который оставил 2-х маток, Эквус (Верстовой-655 Экономка), чистокровный Эпиграф хх (Ават-Эритрема), Пэр (Поток-Эрозия) и Вихрь 9 (Век-776 Хмара). Последний оставил значительный след в формировании маточного ядра. От него были получены 6 кобыл, из которых самая яркая и работоспособная - Мавританка (Вихрь 9-Меланхолия), принадлежащая ф/х Маланичевых, и 2 жеребца: Мотив и Мавр. Последний неплохо показал себя на испытаниях и был оставлен на п/ф "Русско-Высоцкая" производителем.

Племферма учебного хозяйства Ленинградского сельскохозяйственного института (ныне СПГАУ) "Пушкинское" была основана около 20 лет назад. Хозяйство укомплектовывалось тракененскими, ганноверскими и другими кобылами из спортивных школ и баз Ленинградской области. В разное время в племенной работе использовались жеребцы: 123 Бархат (Хитин-Бесприданница), 1975 г.р., 149 Пикет 61 (107 Хоккей-450 Павана), 1982 г.р., Сейф (Фальстафор-Строгая), Сорванец (Остряк-Сербия), 049 Тэже II (67 Этюд-Тяга), Сигнатюр хх (Генолдон-Софистика), Протонас (Привет-Прейла), Хром (Холл-Первая).

Бархат (рост 156 см) принадлежал линии Купферхамера (Kupferhammer), зарекомендовавшей себя хорошей кормоотдачей и высокой работоспособностью. Бархат использовался в спорте до 20 лет. От него были получены несколько кобыл и жеребец, намеченный в производящий состав - Рубикон, 1997 г.р. Последний год своей жизни Бархат провел на п/ф "Русско-Высоцкая", где от него остались жеребыми 4 кобылы. Жеребята ожидаются в 2000 г.

Пикет (163 см) рожден в к/з им. Кирова и принадлежит линии арабского Прибоя. Его полный родной брат Almox Prince, рожденный там же, выступает в Германии. В 1992 г. он стал чемпионом Европы по конкуру. Пикет лицензирован, в 1997 году он был продан КСОО "Зевс". В производящем составе учхоза от него было оставлено несколько маток, одна из лучших, полученных в последние годы, - Реприза, - победила на испытаниях Северо-Западной зоны 1996 г.

Из жеребцов учхоза следует отметить также вороного Будапешта, 1994 г.р., принадлежащего А. Мовчан, а также Пороха, 1993 г.р., который используется как производитель в АО "Акрон" Новгородской области.

М.Б. Плихта (ныне Маланичева), которая долгое время являлась селекционером учхоза, вместе с супругом организовала в Тосненском районе фермерское хозяйство Маланичевых. Оно укомплектовано матками учхоза "Пушкинский", п/ф "Русско-Высоцкой" и АО "Акрон". Марина Борисовна не отступила от своих принципов и ведет племенную работу по двум породам: тракененской и ганноверской. Производители - тракененский жеребец Вехт (см. выше), типичный потомок Хореографа, и ганноверский Ходар (Хват-Довинга), 1994 г.р. Использовались на ферме также Вертопрах (Хореограф-Вена), Крах и Порох (см. выше).

"Зевс" - молодая ферма, укомплектованная матками с п/ф "Русско-Высоцкая", п/ф "Петровская", ООО "МТД", Кировского, Старожиловского конзаводов, а также спортшкол Петербурга. В хозяйство были привезены жеребцы Пикет (см. выше) и Хардинг (114 Демонас-941 Хампия), 1987 г.р.

Хардинг (165 см) -типичный представитель линии Купферхамера, массивный, очень породный, с отличной работоспособностью. Лицензирован в 1998 году. В настоящее время в маточном составе фермы от него оставлены две кобылы, рожденные в ООО "МТД". Первая ставка от Хардинга получена в "Зевсе" в 1999 году.

В разное время на ферме "Зевс" использовались жеребцы: Порт (100 Топкий-0383 Персона), Хэльд (Эмирас- Хаубица), Гипюр (94 Пепел-553 Георгина). А теперь расскажем немного о небольших хозяйствах и частных владельцах, имеющих жеребцов тракененской породы. Первое из них - частная ферма в п. Кеннель-Ярве, где селекционной работой занимаются Надежда Шаганова и Елена Суркова. Долгое время там находился всем известный жеребец Порт (Топкий-Персона), 1984 г.р., принадлежащий линии Пильгера и рожденный на к/з им. Кирова. Он имел неплохую работоспособность и очень хорошее происхождение. Это подтверждается тем, что жеребцов от Топкого (официально известных) в России нет, кроме одного на к/з им. Кирова. К сожалению, Порт пал в 1998 г., от него осталась одна кобылка Блампика (не чистопородная) и в 1999 г. было получено 2 жеребенка.

Вторым жеребцом является гнедой Протонас (82 Привет- 611 Прейла), 1979 г.р., линии Пифагораза, рожденный на Нямунском к/з. Его владелец - ЗАО "Северная Звезда" (к/з "Звездочка"). Это крупный (167 см), грубый массивный жеребец, один из детей знаменитого Привета, потомки которого известны хорошей работоспособностью, крепким фундаментом и высоким ростом. Протонас мало использовался в тракененской породе, первые чистопородные жеребята от него были получены в 1998 г. ы учхозе "Пушкинское", в 2000-м г. должны родиться жеребята и в Русско-Высоцком.

В совхозе-техникуме Лисино-корпус на ферме, которой руководит Ким Дмитрич Ермолаев, находится жеребец Брокат (73 Обвал-350 Баядерка), 1985 г.р., принадлежащий линии Астора и рожденный в к/з им. Кирова. Лошади этой линии были завезены к нам из Польши в 60-е годы. К сожалению, работоспособность лошадей этой линии была недостаточно высока, жеребца- продолжателя не было получено и линия ушла в маток, работа с ней была прекращена. В настоящее время Брокат, скорее всего, является единственным представителем линии Астора в России. Об использовании его в тракененской породе информации нет.

Е. Киселева (п. Токсово Лен. обл.) является хозяйкой жеребца Парапета (Херсон-Планета), 1993 г.р., тракененской линии Пильгера, рожден Парапет у частного владельца В. Витчака. Жеребец характерного типа, крупный (171 см), породный с крепким фундаментом, работоспособный. Его отец Херсон под седлом Х. Симонии был неоднократным победителем и призером в соревнованиях по конкуру, класс "S". Жеребец был апробирован на п/ф "Русско-Высоцкая", первые жеребята ожидаются в 2000 г.

Крестьянское хозяйство Яхонтовых находится в Пыталовском районе Псковской обл. У них есть жеребец Гавор (Внучек-Гренада), 1991 г.р., линии Пильгера, рожденный в Опытном к/з ВНИИК. А также тракененская кобыла и разновозрастный молодняк от этих лошадей.

А.А. Большаков (г. Псков) - владелец жеребца Хэлена от Эмираса, 1996 г.р., линии Пильгера, рожденного в ООО "МТД". Его отец Эмирас, лицензированный немецким тракененским союзом и проданный в Германию в 1995 г., обладал незаурядными прыжковыми данными.

Стоит упомянуть жеребца 126 Вокаласа (87 Хромоген-50 Вербовка), 1978 г.р. линии Купферхамера, рожденного в Нямунском к/з, принадлежавшего с/х "Кронштадтский". Сейчас есть информация только об одной кобыле от него и 807 Бесприданницы, - вороной Букве, 1984 г.р.

По нашим данным в Петербурге тракененские жеребцы имеются еще у ч/в И. Синицыной - жер. Хрусталь (168 см) (Сорванец-Хрупкая), нечистопородный, 1988 г.р., и у Л. Койда - Электронас (Эффект-Хорошая), чистопородный.

Вот и все, что я могу сказать сегодня о тракененских лошадях Северо-Западного региона. Прошу прощения у тех, кого пропустила. Я уверена, что есть много частных владельцев лошадей этой породы. Скудость информации, невозможность охватить всё и сразу, а также отсутствие централизации не способствуют простоте в общении.

* Есть и другие мнения на этот счет. Например, М.Б. Маланичева считает, что "На Западе, где очень важным селектируемым качеством лошадей считается доброезжесть, даже близко к разведению не допускаются лошади с нестабильной психикой. Там очень жесткий селекционный отбор и кобыл кроют только жеребцами, прошедшими 100-дневные испытания (экстерьер и рабртоспособнотсть). Тракенов изначально разводили в условиях заводского содержания, поэтому они никак не могут быть лошадьми "одного хозяина", как дончаки или ахалтекинцы. Интерес западных коневодов к нашим лошадям растет прежде всего из-за их происхождения. На Западе во всех видах животноводства идет очень быстрая смена поколений, что приводит не только к быстрому селекционному успеху, но и быстрому уходу от родоначальников породы. У русских тракенов родоначальники стоят гораздо ближе".

Ведущий селекционер ВНИИК по тракененской породе Н.В. Дорофеева, которой мы задали вопрос о причинах успеха русских тракенов на Западе, также считает, что "русский тракен" своими успехами обязан прежде всего своим предкам, знаменитым производителям тракененского коннозаводства, которых ни у кого не найти так близко, как у тракена, рожденного в России.

Что касается немецких тракенов, то данный этап развития породы (несколько послевоеных десятилетий) характеризуется повышением кровности лошадей, т.е. введением в производящий состав большего количества жеребцов чистокровной английской породы. Эта тенденция наблюдается и в других полукровных породах, когда от них требуется повышение именно верховых качеств, облегчения экстерьера и более горячего темперамента. Ведущие спортсмены мира, в частности, В. Меллигер, знают, что самая спортивная лошадь - чистокровная, все мировые рекорды по прыжкам в длину и высоту установлены на лошадях этой породы. Но эти лошади сложны в работе из-за слишком легковозбудимой нервной системы, и работать с ними могут только немногие очень опытные всадники. Для остальных - чистокровные и высококровные лошади (какими являются сегодня немецкие тракены) действительно "тяжелы" в работе.

Есть и иные мнения на этот счет. Например, некоторые конники считают немецких тракенов более тяжелыми в прямом смысле этого слова - более массивными и тяжелыми на рот. Эта точка зрения поддерживается воспоминаниями о дальних предках европейских лошадей - рыцарских тяжелых конях. Нашей редакции убедительнее кажется точка зрения Нинель Васильевны Дорофеевой.

Читайте также: