Как у мельника появился конь теплый хлеб

Опубликовано: 01.05.2024

Во время войны конная армия проходила рядом с деревней Бережки, по дороге разорвался немецкий снаряд и осколок попал в ногу коня. Коня оставили в деревне, а войско пошло дальше. На окраине деревне жил старый мельник Панкрат работящий и очень суровый на вид. Все его считали колдуном, он то коня и вылечил, так и появился помощник у мельника: то навоз на нем возил мельник, то глину. Тяжело было Панкрату его кормить и от голода стал конь ходить по деревне просить еду. Кормили его всей деревней так как считали, что конь общий. Кто хлеба даст, кто овощей.

В этой деревне жил со своей бабушкой мальчишка, звали его Филька. Угрюмым он был, нелюдимым, только и отвечал всем «Да ну тебя!». Однажды зимой, когда погода была еще морозная, вода возле мельницы не замерзла, мельник Панкрат собрался молоть зерно. Как раз в это время конь забрел во двор Фильки и мордой стал стучать в дверь. Филька держал в руках хлеб, который был посыпан солью. На стук Филька вышел на улицу и увидел коня, который потянулся к хлебу. Мальчишка разозлился, ударил коня и выбросил хлеб в снежный сугроб. Конь отошел в сторону, а из глаз скатилась слеза. Резко мотнул хвостом, и вдруг завыл ветер, началась метель. Насилу Филька домой зашел. Стучали ставни на окнах, слетала с крыш солома. Сидел Филька в доме, а ему слышалось как конь хвостом бьет со свистом.

Метель стала тише только вечером и тогда только бабка Фильки смогла вернуться домой. И рассказала она, что вся вода в деревне замерзла. Ночью наступил сильный мороз, да такой, что казалось стены лопнут. Бабка стала плакать и сказала, что теперь им точно не выжить, будет голод. Филька заплакал в след за ней, и рассказала бабка Фильке такую историю. Сто лет назад случился в их краях точно такой же сильный мороз, что после еще много лет здесь ничего не росло. Беда такая приключилась от человеческой злобы, когда пожилой солдат попросил у богатого мужика хлеба, а тот взял, да и бросил черствый хлеб на землю. С трудом солдат хлеб поднял и увидел, что этот хлеб уже зеленый от плесени, есть его невозможно. Вдруг раздался свист и началась метель, затрещал мороз, и мужик умер. Теперь наверняка и в их деревне завелся злой человек. Помочь может только мельник.

Ночью Филька одел телогрейку побежал к мельнику. С трудом он добрался до Панкрата отогреваясь возле печки Филька рассказал, как коня обидел. Посоветовал мудрый мельник мальчику, что нужно придумать спасение от стужи, тогда и вины никакой не будет. Решил Филька собрать всех ребят в деревне и дружно разбить лед на реке для мельницы, чтобы и вода была и мука. Утром на реке собрались ребята и слышен только стук ломов. За работой никто не заметил, что погода поменялась, ветер стал теплее и запахло весной. Вечером лед лопнул, и вода потекла к мельнице. Все были довольны, в домах пахло свежим хлебом. Утром Филька принес к мельнице целую буханку хлеба и соль, но конь отказался брать еду у Фильки, тогда мельник уговорил своего друга простить мальчика. Конь съел хлеб и положил голову на плечо мальчика. Это означало мир.

Это произведение учит тому, что за обиду, которую ты нанес нужно нести ответственность, нужно уметь уважать и уметь сопереживать другим.

Можете использовать этот текст для читательского дневника

Паустовский. Все произведения

Акварельные краски
Бакенщик
Барсучий нос
Белая радуга
Бриз
Дремучий медведь
Желтый свет
Жильцы старого дома
Заботливый цветок
Заячьи лапы
Золотая роза
Золотой линь
Исаак Левитан
Кара-Бугаз
Квакша
Колотый сахар
Корзина с еловыми шишками
Кот ворюга
Мещёрская сторона
Михайловские рощи
Повесть о жизни
Подарок
Похождения жука-носорога
Прощание с летом
Разливы рек
Растрёпанный воробей
Резиновая лодка
Рождение рассказа
Романтики
Северная повесть
Сказочник
Скрипучие половицы
Снег
Собрание чудес
Стальное колечко
Старый повар
Стекольный мастер
Судьба Шарля Лонсевиля
Телеграмма
Тёплый хлеб
Шиповник

Тёплый хлеб. Картинка к рассказу

Сейчас читают

Однажды ученица четвертого класса Люся у себя на даче встречает барсука, который умеет разговаривать, да и сам очень похож на человека. Зверек рассказывает ей, что он является директором

В книге рассказывается про 2 братьев, которые жили в Покровске со своей семьей. Вместе с ними жили служанка Анна и Марфуша и двоюродный брат Митя. Рассказ ведется от имени старшего брата. Младшего брата звали Оськой.

Семиклассник Боря с другом Левой собирались на школьное мероприятие. Ребята воодушевленно обсуждали предстоящий доклад Бориса. Он намеревался поставить вопрос об исключении из краеведческого кружка школьников

Алиса была не спокойным ребенком и всегда пропадала в ненужный момент. Папа брал ее в свои экспедиции на другие планеты. Девочка была очень умной и когда она пошла в первый класс, то папа подумал, что учительница сможет справиться с Алисой.

Жил в Новгороде гусляр Садко, пел песни на пирах и праздниках. Но хотелось ему увидеть дальние страны, рассказать о своём богатом крае. Собрались как-то на пир именитые купцы, позвали Садко и ещё несколько музыкантов веселить народ

Читайте, смотрите и слушайте детские сказки

Теплый хлеб

Похождения жука-носорога
Приказ по военной школе

Рассказ Константина Паустовского «Теплый хлеб»

Одно из самых известных произведений Константина Паустовского для детей – сказка «Теплый хлеб». Эту историю о добре и зле опубликовал когда-то журнал «Мурзилка». Тем, кто прочитал сказку, любопытно будет посмотреть и короткометражный мультфильм, снятый по этому рассказу.

Тема, которую поднимает автор в своем произведении, — тема добра, великодушия и прощения.

Тема вечная, но зазвучавшая по-новому пронзительно в детском по форме, но совсем не детском по содержанию тексте. Возможно, такая пронзительность и убедительность истории связана с тем, что Паустовский выбрал в качестве времени действия военные годы, когда все чувства человека обостряются и на поверхность поднимаются душевные качества, которые в другое время могли бы и не проявиться.

Герои сказки

Главным героем произведения, как это водится у Паустовского, стало животное — конь (только в конце читатель узнает, что его зовут Мальчик). Конь был не простой, кавалерийский, но во время похода его ранило в ногу и пришлось животному остаться в деревне. Благо, нашелся добрый человек, который приютил и выходил лошадь. Таким человеком стал старый мельник Панкрат, которого в деревне считали колдуном за то, что был он очень мудреный, многое знал, но был не особенно словоохотлив.

Образ раненой лошади помогает Паустовскому показать сплоченность и взаимовыручку, которые существуют в деревне. Люди всем миром пытаются прокормить коня, т.к. Панкрату не хватает для животного корма. Все жители деревни прикармливают лошадь, и лишь один озлобленный и жестокий сердцем мальчуган отказывает лошади в куске хлеба. В порыве злости и гордыни он бросает хлеб в снег перед ногами коня. Таким жестоким и равнодушным оказался мальчик Филька по прозвищу «Да ну вас».

Но не думал Филька, что его поступок приведет к таким последствиям: в деревне началась метель и стужа, да такая, что замерзла вода на реках. Теперь всем жителям деревни грозит голодная смерть, т.к. мельница без воды работать не будет, а значит не будет и хлеба.

Помогает Фильке понять всю тяжесть его поступка и осознать вину история бабки. Она рассказывает внуку легенду о том, что сто лет назад такой мороз уже случался в их местах. А виной тому стал озлобленный мужик, который кинул раненному солдату заплесневевший хлеб.

Филька так проникся легендой, что в туже ночь отправился к старому Панкрату за советом, как спасти деревню. Но здесь его ждало разочарование: старый мельник предложил ему самому исправлять содеянное. В итоге паренек придумал выход, собрал всю деревню, и удалось людям расколоть лед на реке, пустить воду на мельницу.

А что же конь? А конь принял извинения Фильки и буханку теплого хлеба с солью.

Основная мысль

Сострадание, отзывчивость и неравнодушное отношение к бедам других (в том числе животных) делает каждого человека лучше – такой философии придерживается автор и пытается донести ее до своих маленьких читателей.

Злоба и жестокосердие может привести к непоправимым бедам. Однако, нельзя ставить крест на том, кто однажды оступился – желание исправиться не менее ценно.

Вот так Паустовский мастерски раскрывает характеры персонажей, поднимает сложные бытийные проблемы, но делает это не навязчиво. В очередной раз показывает тесную связь между человеком и животным, рисует образ исконно русской души и культуры с ее широтой и способностью к всепрощению.

Читайте рассказ русского писателя Константина Паустовского о тёплом хлебе онлайн, бесплатно и без регистрации, крупным шрифтом.

Когда кавалеристы проходили через деревню Бережки, немецкий снаряд разорвался на околице и ранил в ногу вороного коня. Командир оставил раненого коня в деревне, а отряд ушёл дальше, пыля и позванивая удилами, – ушёл, закатился за рощи, за холмы, где ветер качал спелую рожь.

Коня взял к себе мельник Панкрат. Мельница давно не работала, но мучная пыль навеки въелась в Панкрата. Она лежала серой коркой на его ватнике и картузе. Из-под картуза посматривали на всех быстрые глаза мельника. Панкрат был скорый на работу, сердитый старик, и ребята считали его колдуном.

Панкрат вылечил коня. Конь остался при мельнице и терпеливо возил глину, навоз и жерди – помогал Панкрату чинить плотину.

Панкрату трудно было прокормить коня, и конь начал ходить по дворам побираться. Постоит, пофыркает, постучит мордой в калитку, и, глядишь, ему вынесут свекольной ботвы, или чёрствого хлеба, или, случалось даже, сладкую морковку. По деревне говорили, что конь ничей, а вернее – общественный, и каждый считал своей обязанностью его покормить. К тому же конь – раненый, пострадал от врага.

Жил в Бережках со своей бабкой мальчик Филька, по прозвищу «Ну Тебя». Филька был молчаливый, недоверчивый, и любимым его выражением было: «Да ну тебя!». Предлагал ли ему соседский мальчишка походить на ходулях или поискать позеленевшие патроны, Филька отвечал сердитым басом: «Да ну тебя! Ищи сам!». Когда бабка выговаривала ему за неласковость, Филька отворачивался и бормотал: «Да ну тебя! Надоела!».

Зима в этот год стояла тёплая. В воздухе висел дым. Снег выпадал и тотчас таял. Мокрые вороны садились на печные трубы, чтобы обсохнуть, толкались, каркали друг на друга. Около мельничного лотка вода не замерзала, а стояла чёрная, тихая, и в ней кружились льдинки.

Панкрат починил к тому времени мельницу и собирался молоть хлеб, – хозяйки жаловались, что мука кончается, осталось у каждой на два-три дня, а зерно лежит немолотое.

В один из таких тёплых серых дней раненый конь постучал мордой в калитку к Филькиной бабке. Бабки не было дома, а Филька сидел за столом и жевал кусок хлеба, круто посыпанный солью.

Филька нехотя встал, вышел за калитку. Конь переступил с ноги на ногу и потянулся к хлебу. «Да ну тебя! Дьявол!» – крикнул Филька и наотмашь ударил коня по губам. Конь отшатнулся, замотал головой, а Филька закинул хлеб далеко в рыхлый снег и закричал:

– На вас не напасёшься, на христорадников! Вон твой хлеб! Иди копай его мордой из-под снега! Иди копай!

И вот после этого злорадного окрика и случились в Бережках те удивительные дела, о каких и сейчас люди говорят, покачивая головами, потому что сами не знают, было ли это или ничего такого и не было.

Слеза скатилась у коня из глаз. Конь заржал жалобно, протяжно, взмахнул хвостом, и тотчас в голых деревьях, в изгородях и печных трубах завыл, засвистел пронзительный ветер, вздул снег, запорошил Фильке горло. Филька бросился обратно в дом, но никак не мог найти крыльца – так уже мело кругом и хлестало в глаза. Летела по ветру мёрзлая солома с крыш, ломались скворечни, хлопали оторванные ставни. И всё выше взвивались столбы снежной пыли с окрестных полей, неслись на деревню, шурша, крутясь, перегоняя друг друга.

Филька вскочил наконец в избу, припёр дверь, сказал: «Да ну тебя!» – и прислушался. Ревела, обезумев, метель, но сквозь её рев Филька слышал тонкий и короткий свист – так свистит конский хвост, когда рассерженный конь бьёт им себя по бокам.

Бабка, плача, сказала Фильке, что наверняка уже замёрзли колодцы и теперь их ждёт неминучая смерть. Воды нет, мука у всех вышла, а мельница работать теперь не сможет, потому что река застыла до самого дна.

Филька тоже заплакал от страха, когда мыши начали выбегать из подпола и хорониться под печкой в соломе, где ещё оставалось немного тепла. «Да ну вас! Проклятые!» – кричал он на мышей, но мыши всё лезли из подпола. Филька забрался на печь, укрылся тулупчиком, весь трясся и слушал причитания бабки.

– Сто лет назад упал на нашу округу такой же лютый мороз, – говорила бабка. – Заморозил колодцы, побил птиц, высушил до корня леса и сады. Десять лет после того не цвели ни деревья, ни травы. Семена в земле пожухли и пропали. Голая стояла наша земля. Обегал её стороной всякий зверь – боялся пустыни.

– Отчего же стрясся тот мороз? – спросил Филька.

– От злобы людской, – ответила бабка. – Шёл через нашу деревню старый солдат, попросил в избе хлеба, а хозяин, злой мужик, заспанный, крикливый, возьми и дай одну только чёрствую корку. И то не дал в руки, а швырнул на пол и говорит: «Вот тебе! Жуй!». – «Мне хлеб с полу поднять невозможно, – говорит солдат. – У меня вместо ноги деревяшка.» – «А ногу куда девал?» – спрашивает мужик. «Утерял я ногу на Балканских горах в турецкой баталии», – отвечает солдат. «Ничего. Раз дюже голодный – подымешь, – засмеялся мужик. – Тут тебе камердинеров нету». Солдат покряхтел, изловчился, поднял корку и видит – это не хлеб, а одна зелёная плесень. Один яд! Тогда солдат вышел на двор, свистнул – и враз сорвалась метель, пурга, буря закружила деревню, крыши посрывала, а потом ударил лютый мороз. И мужик тот помер.

– Отчего же он помер? – хрипло спросил Филька.

– От охлаждения сердца, – ответила бабка, помолчала и добавила: – Знать, и нынче завелся в Бережках дурной человек, обидчик, и сотворил злое дело. Оттого и мороз.

– Чего ж теперь делать, бабка? – спросил Филька из-под тулупа. – Неужто помирать?

– Зачем помирать? Надеяться надо.

– На то, что поправит дурной человек своё злодейство.

– А как его исправить? – спросил, всхлипывая, Филька.

– А об этом Панкрат знает, мельник. Он старик хитрый, учёный. Его спросить надо. Да неужто в такую стужу до мельницы добежишь? Сразу кровь остановится.

– Да ну его, Панкрата! – сказал Филька и затих.

Ночью он слез с печи. Бабка спала, сидя на лавке. За окнами воздух был синий, густой, страшный.

В чистом небе над осокорями стояла луна, убранная, как невеста, розовыми венцами.

Филька запахнул тулупчик, выскочил на улицу и побежал к мельнице. Снег пел под ногами, будто артель весёлых пильщиков пилила под корень берёзовую рощу за рекой. Казалось, воздух замёрз и между землёй и луной осталась одна пустота жгучая и такая ясная, что если бы подняло пылинку на километр от земли, то и её было бы видно и она светилась бы и мерцала, как маленькая звезда.

Чёрные ивы около мельничной плотины поседели от стужи. Ветки их поблёскивали, как стеклянные. Воздух колол Фильке грудь. Бежать он уже не мог, а тяжело шёл, загребая снег валенками.

Филька постучал в окошко Панкратовой избы. Тотчас в сарае за избой заржал и забил копытом раненый конь. Филька охнул, присел от страха на корточки, затаился. Панкрат отворил дверь, схватил Фильку за шиворот и втащил в избу.

– Садись к печке, – сказал он.– Рассказывай, пока не замёрз.

Филька, плача, рассказал Панкрату, как он обидел раненого коня и как из-за этого упал на деревню мороз.

– Да-а, – вздохнул Панкрат, – плохо твоё дело! Выходит, что из-за тебя всем пропадать. Зачем коня обидел? За что? Бессмысленный ты гражданин!

Филька сопел, вытирал рукавом глаза.

– Ты брось реветь! – строго сказал Панкрат. – Реветь вы все мастера. Чуть что нашкодил – сейчас в рёв. Но только в этом я смысла не вижу. Мельница моя стоит, как запаянная морозом навеки, а муки нет, и воды нет, и что нам придумать – неизвестно.

– Чего же мне теперь делать, дедушка Панкрат? – спросил Филька.

– Изобрести спасение от стужи. Тогда перед людьми не будет твоей вины. И перед раненой лошадью – тоже. Будешь ты чистый человек, весёлый. Каждый тебя по плечу потреплет и простит. Понятно?

– Понятно, – ответил упавшим голосом Филька.

– Ну, вот и придумай. Даю тебе сроку час с четвертью.

В сенях у Панкрата жила сорока. Она не спала от холода, сидела на хомуте подслушивала. Потом она боком, озираясь, поскакала к щели под дверью. Выскочила наружу, прыгнула на перильца и полетела прямо на юг. Сорока была опытная, старая и нарочно летела у самой земли, потому что от деревень и лесов всё-таки тянуло теплом и сорока не боялась замёрзнуть. Никто её не видел, только лисица в осиновом яру высунула морду из норы, повела носом, заметила, как тёмной тенью пронеслась по небу сорока, шарахнулась обратно в нору и долго сидела, почёсываясь и соображая: куда ж это в такую страшную ночь подалась сорока?

А Филька в это время сидел на лавке, ёрзал, придумывал.

– Ну, – сказал наконец Панкрат, затаптывая махорочную цигарку, – время твоё вышло. Выкладывай! Льготного срока не будет.

– Я, дедушка Панкрат, – сказал Филька, – как рассветёт, соберу со всей деревни ребят. Возьмём мы ломы, пешни, топоры, будем рубить лёд у лотка около мельницы, покамест не дорубимся до воды и не потечёт она на колесо. Как пойдёт вода, ты пускай мельницу! Повернёшь колесо двадцать раз, она разогреется и начнёт молоть. Будет, значит, и мука, и вода, и всеобщее спасение.

– Ишь ты, шустрый какой! – сказал мельник, – Подо льдом, конечно, вода есть. А ежели лёд толщиной в твой рост, что ты будешь делать?

– Да ну его! – сказал Филька. – Пробьём мы, ребята, и такой лёд!

– А ежели замёрзнете?

– Костры будем жечь.

– А ежели не согласятся ребята за твою дурь расплачиваться своим горбом? Ежели скажут: «Да ну его! Сам виноват – пусть сам лёд и скалывает».

– Согласятся! Я их умолю. Наши ребята – хорошие.

– Ну, валяй собирай ребят. А я со стариками потолкую. Может, и старики натянут рукавицы да возьмутся за ломы.

В морозные дни солнце восходит багровое, в тяжёлом дыму. И в это утро поднялось над Бережками такое солнце. На реке был слышен частый стук ломов. Трещали костры. Ребята и старики работали с самого рассвета, скалывали лёд у мельницы. И никто сгоряча не заметил, что после полудня небо затянулось низкими облаками и задул по седым ивам ровный и тёплый ветер. А когда заметили, что переменилась погода, ветки ив уже оттаяли, и весело, гулко зашумела за рекой мокрая берёзовая роща. В воздухе запахло весной, навозом.

Ветер дул с юга. С каждым часом становилось всё теплее. С крыш падали и со звоном разбивались сосульки.

Вороны вылезли из-под застрех и снова обсыхали на трубах, толкались, каркали.

Не было только старой сороки. Она прилетела к вечеру, когда от теплоты лёд начал оседать, работа у мельницы пошла быстро и показалась первая полынья с тёмной водой.

Мальчишки стащили треухи и прокричали «ура». Панкрат говорил, что если бы не тёплый ветер, то, пожалуй, и не обколоть бы лёд ребятам и старикам. А сорока сидела на раките над плотиной, трещала, трясла хвостом, кланялась на все стороны и что-то рассказывала, но никто, кроме ворон, её не понял. А сорока рассказывала, что она долетела до тёплого моря, где спал в горах летний ветер, разбудила его, натрещала ему про лютый мороз и упросила его прогнать этот мороз, помочь людям.

Ветер будто бы не осмелился отказать ей, сороке, и задул, понёсся над полями, посвистывая и посмеиваясь над морозом. И если хорошенько прислушаться, то уже слышно, как по оврагам под снегом бурлит-журчит тёплая вода, моет корни брусники, ломает лёд на реке.

Всем известно, что сорока – самая болтливая птица на свете, и потому вороны ей не поверили – покаркали только между собой: что вот, мол, опять завралась старая.

Так до сих пор никто и не знает, правду ли говорила сорока, или всё это она выдумала от хвастовства. Одно только известно, что к вечеру лёд треснул, разошёлся, ребята и старики нажали – и в мельничный лоток хлынула с шумом вода.

Старое колесо скрипнуло – с него посыпались сосульки – и медленно повернулось. Заскрежетали жернова, потом колесо повернулось быстрее, и вдруг вся старая мельница затряслась, заходила ходуном и пошла стучать, скрипеть, молоть зерно.

Панкрат сыпал зерно, а из-под жернова лилась в мешки горячая мука. Женщины окунали в неё озябшие руки и смеялись.

По всем дворам кололи звонкие берёзовые дрова. Избы светились от жаркого печного огня. Женщины месили тугое сладкое тесто. И всё, что было живого в избах – ребята, кошки, даже мыши,– всё это вертелось около хозяек, а хозяйки шлёпали ребят по спине белой от муки рукой, чтобы не лезли в самую квашню и не мешались.

Ночью по деревне стоял такой запах тёплого хлеба с румяной коркой, с пригоревшими к донцу капустными листьями, что даже лисицы вылезли из нор, сидели на снегу, дрожали и тихонько скулили, соображая, как бы словчиться стащить у людей хоть кусочек этого чудесного хлеба.

На следующее утро Филька пришёл вместе с ребятами к мельнице. Ветер гнал по синему небу рыхлые тучи и не давал им ни на минуту перевести дух, и потому по земле неслись вперемежку то холодные тени, то горячие солнечные пятна.

Филька тащил буханку свежего хлеба, а совсем маленький мальчик Николка держал деревянную солонку с крупной жёлтой солью. Панкрат вышел на порог, спросил:

– Что за явление? Мне, что ли, хлеб-соль подносите? За какие такие заслуги?

– Да нет! – закричали ребята.– Тебе будет особо. А это раненому коню. От Фильки. Помирить мы их хотим.

– Ну что ж, – сказал Панкрат, – не только человеку извинение требуется. Сейчас я вам коня представлю в натуре.

Панкрат отворил ворота сарая, выпустил коня. Конь вышел, вытянул голову, заржал – учуял запах свежего хлеба. Филька разломил буханку, посолил хлеб из солонки и протянул коню. Но конь хлеба не взял, начал мелко перебирать ногами, попятился в сарай. Испугался Фильки. Тогда Филька перед всей деревней громко заплакал.

Ребята зашептались и притихли, а Панкрат потрепал коня по шее и сказал:

– Не пужайся, Мальчик! Филька не злой человек. Зачем же его обижать? Бери хлеб, мирись!

Конь помотал головой, подумал, потом осторожно вытянул шею и взял наконец хлеб из рук Фильки мягкими губами. Съел один кусок, обнюхал Фильку и взял второй кусок. Филька ухмылялся сквозь слезы, а конь жевал хлеб, фыркал. А когда съел весь хлеб, положил голову Фильке на плечо, вздохнул и закрыл глаза от сытости и удовольствия.

Все улыбались, радовались. Только старая сорока сидела на раките и сердито трещала: должно быть, опять хвасталась, что это ей одной удалось помирить коня с Филькой. Но никто её не слушал и не понимал, и сорока от этого сердилась всё больше и трещала, как пулемёт…