Почему наполеон боялся белых лошадей

Опубликовано: 30.04.2024

У вас бывают регулярные приступы страха перед какими-то определёнными вещами или явлениями? Очевидно, это фобия – навязчивое состояние страха. Разновидностей фобий существует огромное количество: навязчивый страх покраснеть – эритрофобия, боязнь замкнутых пространств – клаустрофобия, боязнь острых предметов – оксифобия, страх высоты – гипсофобия. И даже существует страх испытать страх: фобофобия.

Вот, например, фобия, описанная знаменитым врачом. «Его пугает девушка, играющая на флейте; как только он слышит первую ноту, взятую на флейте, его охватывает ужас». Боязнь флейты называется аулофобией, а врачом, описавшим это состояние, был Гиппократ.

В наше время врачи насчитывают более 500 различных фобий. Никто определенно не знает, какова причина фобии. Одни специалисты считают, что природа явления психологическая, другие — что биологическая. Но все больше и больше доказательств в пользу того, что это сочетание того и другого. Известно, что фобия имеет тенденцию передаваться по наследству. Если у одного из ваших родителей была фобия, у вас может быть предрасположенность к ней, но не обязательно к той же самой.

Некоторые фобии более серьезны, чем другие. Если ваши страхи серьезно мешают вам жить, стоит обратиться к профессиональной помощи. В той или иной степени фобии есть у каждого человека, просто не все спешат в этом признаться. Великие не были исключением. Вот краткая характеристика фобий некоторых из них.

Наполеон боялся лошадей

Один из самых великих исторических персонажей, покоритель Европы, Наполеон Бонапарт боялся, чего бы вы думали? – белых лошадей. Психиатры видят тут целых две фобии: боязнь лошадей (гиппофобия) и боязнь белого цвета (лейкофобия). Многочисленные полотна, где Бонапарт изображён верхом на белой лошади, не что иное, как фантазия художника. Коротышка-артиллерист ненавидел и боялся этих животных, впрочем, их никогда и не было в его конюшнях.

Петр Первый избегал свободного пространства

Впрочем, и российские самодержцы не были лишены некоторых фобий. При посещении домика Петра Первого и его летнего дворца в Санкт-Петербурге поражает скромность самодержца: низкие потолки, маленькие комнаты. В летнем домике вообще устроен так называемый «фальш-потолок»: к более высокому подвешен более низкий, создающий ощущение шкатулки. Оказалось, дело не в скромности. Царь не мог чувствовать себя комфортно в больших просторных помещениях с высокими потолками. Это указывает на экофобию и спацеофобию (боязнь своего дома и пустых пространств). Эти фобии Пётра не ограничивались: он всю жизнь страдал акарофобией (боязнь насекомых).

Страхи генералиссимуса

Страхи же товарища Сталина, очевидно, во многом определили трагическую участь многих его соратников. Так, генералиссимус страдал токсикофобией (боязнь отравления). Так же Сталин патологически боялся авиаперелётов (авиафобия). Так, будучи главнокомандующим, он ни разу не был на фронте. А в Потсдам на мирную конференцию отправился на поезде под усиленной охраной. Кроме того, знаменитые ночные бдения Сталина позволяют подозревать у него сомнифобию (боязнь ложиться спать). Известно, что засыпал он в состоянии полного истощения до которого себя доводил по ночам.

Гоголь предвидел будущее

Николай Гоголь с юности страдал татефобией (боязнь быть заживо погребённым). Этот страх был настолько мучителен, что он неоднократно давал письменное поручение хоронить его только тогда, когда появятся признаки явного разложения. Кроме этого, с тридцати лет Гоголь страдал патофобией – боязнью разнообразного.

Страх перед женщинами: бывает и такое

Выдающийся русский художник, автор «Демона», Михаил Врубель испытывал страх перед понравившимися женщинами (калигинефобия). В юности, из-за неудачной влюблённости, он изрезал себе ножом грудь. Теряясь и робея перед предметом своей любви, художник легко прибегал к услугам проституток. От одной из них он и заразился сифилисом, что привело его к потере зрения и поражению нервной системы.

Фобии — настойчивые страхи, которые в той или иной степени мешают людям жить. Diletant.media разобрался чего боялись известные политики.

Наполеон и лошади

Один из самых великих исторических персонажей, покоритель Европы, Наполеон Бонапарт боялся, чего бы вы думали? — белых лошадей. Психиатры видят тут целых две фобии: боязнь лошадей (гиппофобия) и боязнь белого цвета (лейкофобия). Многочисленные полотна, где Бонапарт изображён верхом на белой лошади, считаются фантазией художника.

Петр Первый и свободное пространство

При посещении домика Петра Первого и его летнего дворца в Санкт-Петербурге поражает скромность самодержца: низкие потолки, маленькие комнаты. В летнем домике вообще устроен так называемый «фальш-потолок»: к более высокому подвешен более низкий, создающий ощущение шкатулки. Оказалось, дело не в скромности. Царь не мог чувствовать себя комфортно в больших просторных помещениях с высокими потолками.

Это указывает на экофобию и спацеофобию (боязнь своего дома и пустых пространств). Эти фобии Пётра не ограничивались: он всю жизнь страдал акарофобией (боязнь насекомых).

Страхи генералиссимуса

Страхи же товарища Сталина, очевидно, во многом определили трагическую участь многих его соратников. Так, генералиссимус страдал токсикофобией (боязнь отравления). Так же Сталин патологически боялся авиаперелётов (авиафобия). Будучи главнокомандующим, он ни разу не был на фронте. А в Потсдам на мирную конференцию отправился на поезде под усиленной охраной. Кроме того, знаменитые ночные бдения Сталина позволяют подозревать у него сомнифобию (боязнь ложиться спать). Известно, что засыпал он в состоянии полного истощения до которого себя доводил по ночам.

Пиночет и стрельба

Считается, что, будучи крайне впечатлительным ребенком, Аугусто Пиночет попал на сеанс немого кино, во время которого его так впечатлила сцена с расстрелом и окровавленными телами, что это сказалось на его психике. Став юношей Пиночет выбрал профессию военного, вероятно, чтобы преодолеть свои страхи перед стрельбой. Биографы говорят, что это помогло и с возрастом все фобии исчезли — в период учёбы в католическом колледже Аугусто имел славу хулиганистого парня, учителям часто приходилось наказывать его за нарушения дисциплины. Но если судить по дальнейшим поступкам, то подписывая спустя десятилетия смертные приговоры, Пиночет как раз и боролся со своими детскими страхами, оставаясь в глубине души тем самым маленьким, испуганным мальчиком в тёмном зале кинотеатра.

Каддафи и отравление

Муаммар Каддафи боялся, что его могут ликвидировать во время проведения общего наркоза. Также он весьма страдал от ухудшения собственной внешности, в частности, увядания кожи лица. «Он хотел сделать липофилинг», — рассказывал Рибейро в документальном фильме Би-би-си «Бешеный пёс: Тайный мир Каддафи», — «Потому что жизнь в пустыне отрицательно повлияла на его кожу. Операцию провели под местной анестезией, без наркоза, потому что он боялся покушения». Также бразильский хирург рассказал создателям фильма о том, что Каддафи потребовал, чтобы операция прошла в тёмное время суток.

Тогда Рибейро приехал во дворец в Триполи в два часа ночи. Операционную оборудовали в нижней части дворца. Хирург признался, что она произвела на него сильное впечатление, так как там находилось самое лучшее современное оборудование со всего мира. «Подвал дворца в Триполи напоминал большую больницу. Операционная была оборудована по последнему слову медицинской техники» — говорит он. Кроме липофилинга, Лиакир Рибейро, сделал Каддафи липосакцию живота и даже частичную пересадку волос.

Муссолини и кошки

Айлурофобия (она же галеофобия и гатофобия) — фобия, которая охватывает человека при виде кошек. Подобный страх преимущественно возникает от инцидентов в общении с этими животными, вследствие чего личность получает эмоциональные (а часто, и физические) травмы. И пока кошки будут восприниматься негативно, каждый раз при одном только упоминании этих животных страдающего фобией человека будет накрывать лавина тревоги и опасности. Страдал от этой напасти и корпулентный, мужественный с виду дуче Муссолини, лидер итальянских фашистов.

Гитлер и стоматологи

Известно, что личного дантиста фюрера звали Блашке и он невероятно гордился своей приближённостью к лидеру нацистов. Но есть многочисленные свидетельства тому, что сам Гитлер не разделял подобного восторга как раз таки из-за выше упомянутой фобии. Сам Блашке отмечал, что фюрер «содрогался от страха», садясь в стоматологическое кресло — в том, что касается починки зубов, у фюрера был конкретный негативный «пунктик». Кроме того, в результате неудачного покушения на Гитлера (операция «Валькирия»), ему в лицо попали осколки, из-за чего зубная боль многократно усилилась. Также, как выяснилось, у Гитлера была масса других проблем: ужасный запах изо рта, абсцессы и заболевания дёсен — неудивительно, что за один лшь 1944 год году ему пришлось поставить 10 пломб.

Блашке считал, что виной всему образ жизни Гитлера до Первой мировой войны, когда он жил в Вене «как бродяга и очень плохо питался». Приближённые к Гитлеру нацистские бонзы знали о его тревожном отношении к стоматологии. Будучи в плохом настроении от результатов переговоров с генералом Франко, Гитлер сказал в сердцах: «Я лучше дам вырвать себе два или даже три зуба, чем пройду через это еще раз!». Кстати, именно зубы фюрера, а точнее — их состояние, позволило идентифицировать труп Гитлера, сожжённый после его самоубийства 30 апреля 1945 года.

Автор: Сергей Тепляков

Жизнь Наполеона, секреты его везения разгадывали толпы исследователей. Многие философы, психологи, писатели считали своим долгом дать собственное объяснение как невероятному взлету этого маленького человека, так и причинам его падения. Надо сказать, что самую неожиданную версию в разгадку одаренности Бонапарта и поводам к его падению внесли медики.

Еще в 1838 году появилась теория о том, что Наполеон был болен эпилепсией. В конце века ее развил итальянец Чезаре Ломброзо, создатель казавшегося многим солидным учения о том, что внешность человека позволяет определять как физические, так и психические его болезни (он же считал, что по лицу, глазам и форме черепа можно разглядеть преступника). Ломброзо в качестве доказательств указывал на малый рост Наполеона, глубокие глазные впадины, короткие ноги, сутуловатость и разные другие не менее убедительные факты. В России эту версию поддерживал Григорий Сегалин, издававший с 1925 по 1930 год в Свердловске журнал «Клинический архив гениальности и одаренности». Версия об эпилепсии живет и сейчас, причем в подтверждение приводятся обрывки разных воспоминаний, которые, однако, при тщательном рассмотрении оказываются не о том. Примеряли к Наполеону и более диковинные недуги. Всякие психические отклонения. Так, писали будто у него была гиппофобия (боязнь лошадей) и лейкофобия (страх белого цвета). То есть, реализуя себя, он вынужден был преодолевать свои фобии.

Да, у Наполеона были проблемы с лошадьми – он был неуверенный ездок. Из-за этого лошади для него проходили жесточайшую выучку: «их тренировали выдерживать, не шелохнувшись, самые различные мучения, удары хлыстом по голове и ушам, барабанный бой и стрельбу из пистолетов, размахивание флагами перед глазами; к их ногам бросали тяжелые предметы, иногда даже овцу или свинью…», – пишет Констан. При этом в мемуарах есть множество упоминаний о том, как Наполеон ездил верхом даже тогда, когда по генеральскому чину, а уж тем более императорскому сану вполне мог передвигаться в карете. Меневаль пишет, как в конце января 1802 года Наполеон, осматривая строительство канала на реке Урк, проехал верхом почти 90 километров. Кстати, он потратил на это пять часов, а значит, ехал примерно вдвое быстрее, чем обычно ездили на лошадях. В общем, даже если он когда-то боялся лошадей, то, видимо, имея большую практику, притерпелся к ним как к неизбежному злу.

Боялся ли он белого цвета? Те, кому эта версия нравится, утверждают, что именно из лейкофобии Наполеон предпочитал лошадей какой угодно масти, кроме белой. Однако в Милан после победы при Лоди Бонапарт въезжал на белом коне по кличке Бижу. Правда, потом найти белую лошадь под Наполеоном становится нелегко: при Аустерлице Наполеон был на Сириусе – серый в яблоках арабский скакун, при Эйлау – на сером в гречку (в крапину) Визире, при Ватерлоо на светло-сером жеребце Маренго. Но предпочтение серых лошадей объясняется просто и не медицински: Маренго, Визирь, Ваграм и еще десятки тех лошадей, которые готовились для императора под седло, были арабскими скакунами. Император выбирал не масть, а породу. Арабские скакуны были на тот момент лучшими лошадьми – жеребец Копенгаген, на котором с 1812 года ездил Артур Уэллсли (будущий герцог Веллингтон), тоже в ближайших предках имел арабов и был серой масти – одной из самых распространенных у этой породы лошадей. Впрочем, все эти версии меркнут перед предположением о том, что Наполеон к концу жизни стал женщиной! Американский врач-эндокринолог Роберт Гринблат доказывает, что Наполеон погиб от болезни Золлингера-Эллисона, которая вызывается гормональными нарушениями. Однако аргументация Гринблата не слишком убедительна: он пишет, например, что с 1810 года нет ни одного достоверного подтверждения того, что Наполеон имел сексуальные контакты.

Злопыхатели пишут, будто Наполеона не миновал сифилис, указывая на чесотку, донимавшую его под Тулоном, как на один из признаков. (Однако Маршан и Меневаль приводят иное объяснение Наполеона: «Рядом со мной упал убитый артиллерист; я схватил его банник, чтобы стрельба из моего орудия не приостанавливалась, но заодно заразился от артиллериста чесоткой»). Еще одно указание на любовную болезнь есть у Андре Кастелло в биографии «Сын Наполеона»: ссылаясь на отчет прусского генерала Вальдбурга-Трушесса, сопровождавшего Наполеона на остров Эльба, Кастелло пишет, что император лечил себя от «любовной болезни» сам, прямо в карете, на глазах у вынужденных попутчиков. (Напомню, что тогдашние препараты надо было втирать в кожу). Врач императора пояснил Вальдбург-Трушессу, что заразился Наполеон еще зимой 1813 года в Париже. Кастелло будто бы и сомневается, но тут же указывает, что наличие «любовной болезни» отлично объясняет, почему Наполеон в первые дни апреля 1814 года не призвал к себе в Фонтенбло Марию-Луизу с сыном: «любовная болезнь» означала измену, которую пылкая эрцгерцогиня, безусловно, ему никогда бы не простила».

Многие биографы полагают, что, соединившись с семьей, Наполеон имел неплохие шансы на сохранение французского престола за своей династией: при воцарении Наполеона Второго регентшей становилась Мария-Луиза, что должно было устраивать императора Франца, ее отца. К тому же император Александр симпатий к Бурбонам не питал: он шел к Парижу, умываясь кровью и слезами, через Аустерлиц, Тильзит, Бородино, Москву и Лейпциг, в то время как они без особых хлопот и лишений просто ждали своего часа. Однако вместо того чтобы призвать Марию-Луизу к себе, Наполеон постоянно оставлял решение за ней, зная при этом, «что его жена сделана из воска». В конце концов момент был упущен, и если это и правда произошло потому, что Наполеон был болен стыдной болезнью и из-за этого опасался встретиться с Марией-Луизой, то именно это могло быть одной из веских причин потери им и империи, и жизни.

Наполеон обдумывает планы нового возвращения. Остров Святая Елена, 1816 год. Художник Уильям Квиллер

Между тем уже больше ста лет известен тот факт, что Наполеон на Святой Елене соблазнил жену графа Монтолона Альбину и от этой связи была рождена девочка, названная с довольно прозрачной конспирацией Жозефиной. Ги Бретон в романе «Наполеон и Мария-Луиза» пишет: «26 января 1818 года мадам де Монтолон произвела на свет девочку. Тотчас же все стали говорить, что у Орленка появилась сестра. По правде говоря, Альбина ничего не сделала, чтобы остановить пересуды. Напротив, когда ее посещали, чтобы полюбоваться очаровательной малюткой, она никогда не упускала случая с улыбкой произнести: «Она похожа на его величество, не так ли? Посмотрите, абсолютно его подбородок и его рука…». Впрочем, вряд ли есть большой смысл в приписывании Наполеону экзотических недугов, когда он и без них изначально был насквозь больным человеком, притом что ни от кого из великих до него и после жизнь не требовала столько здоровья?! Он не был здоровяком и даже не выглядел им. У него была несоразмерно большая голова. Дергалось правое плечо. Чесотка, полученная им еще под Тулоном, видимо, сопровождала Наполеона всю жизнь. Меневал пишет, что она стала причиной «чрезвычайной худобы Наполеона и его плохого внешнего вида во время кампаний в Италии и Египте».

В 1801 году по настоянию Ланна Наполеон обратился к доктору Корвизару. Хотя Корвизар и считается создателем первой во Франции (а может, и в Европе) кафедры внутренних болезней и основателем французской школы терапевтов, но лечил он пациента явно наугад: заявив, что причина – «избыток телесной жидкости, которую необходимо удалить из организма», ставил ему нарывные пластыри. Наполеон начал набирать вес (уже к 1804 году, по словам Меневаля, стал «сравнительно тучным»), да еще и чесотка, хоть и в облегченной форме, осталась! Маршан описывает следы расчесов на ногах у Наполеона, называя их «полосатые шрамы». Наполеон время от времени начинал «скрести ногтями эти шрамы, и его не смущало, если они начинали кровоточить: он считал, что это хорошо для здоровья как легкая форма кровопускания». (Возможно, из-за этого недолеченного дерматического заболевания у Наполеона была очень чувствительная кожа: Констан пишет, что новые шляпы приходилось не только подбивать мягкой подкладкой, но потом еще и разнашивать несколько дней. Шляпы разнашивал Констан, а другой слуга разнашивал для Наполеона туфли). Что было причиной приступов зуда и чрезвычайной чувствительности кожи Наполеона, так и не выяснилось. Надо признать, что Наполеон не вылечил болезнь, а просто притерпелся к ней, так и не узнав толком, чем болен. Впрочем, для тогдашнего состояния медицины это вполне объяснимо.

Маршан указывает, например, что многие годы император сильно потел во сне, и причины этого выяснены не были. Между тем обильная потливость – признак проблем с легкими, прежде всего неизвестного тогда туберкулеза. Она исчезла только на Святой Елене, что показательно: император резко сменил образ жизни – он больше не жил в палатке осенью и зимой, не ездил целыми днями на лошади под проливным дождем, он хорошо питался и жил по режиму, а туберкулез – одна из немногих болезней, лекарством от которой может быть размеренная жизнь и хорошая еда. К тому же Святая Елена (при всей неприязни к ней императора) это тропики, и до переезда в Лонгвуд император жил во вполне сносных условиях. К букету его болезней надо прибавить совсем не подобающие императору проблемы с мочеиспусканием: после сорока лет сходить «по-маленькому» было для него огромной проблемой. Датский доктор Арне Соеренсен в своей книге «Почки Наполеона» утверждает, что «с юного возраста Наполеон страдал хроническим сужением мочеиспускательного канала, хроническими инфекциями, а его нездоровый мочевой пузырь, заболевание почек и обструктивная нефропатия привели к развитию смертельных осложнений». Соеренсен имеет в виду, надо полагать, камни: в воспоминаниях Констана говорится, что в течение всей Бородинской битвы император «ощущал приступы, напоминавшие боли от прохождения камней в мочевом пузыре». Он же добавляет: «его часто донимало это заболевание».

К этому надо добавить проблемы с желудком. Их Наполеон создавал себе сам, в годы активной жизни сводя время приема пищи к минимуму. (Зная это, приглашенные на обед к императору дамы и господа на всякий случай предварительно обедали дома). «Привычка быстро есть иногда вызывала у его величества острые боли в желудке, которые почти всегда заканчивались приступом рвоты», – пишет Констан о своем господине, который, похоже, глотал пищу, не пережевывая, как чайка. Когда от проблем с пищеварением становилось совсем невмоготу, в ход шли «куриный бульон, цикорий или винный камень». Бульон в этот список попал явно за легкость в усвоении и питательность. Винный камень применялся в те времена как слабительное, а цикорий – для улучшения пищеварения (и для улучшения обмена веществ, хотя вряд ли этот термин был тогда широко известен – польский химик, биолог, антрополог и врач Енджей Снядецкий ввел его в оборот в своей книге «Теория органических веществ», публикация которой началась в 1804 году). Все говорит о том, что Наполеон брал себя на измор.

Известны его сказанные после Аустерлица слова: «Меня хватит еще на два-три года». Почти так и вышло. После сорока лет организм его начал сдавать в самые неподходящие моменты. Накануне Бородино он промок, простыл, наутро после битвы потерял голос и вынужден был «писать малоразборчивыми каракулями на клочках бумаги разнообразные приказы». На нескольких страницах «Войны и мира» Лев Толстой размышляет о том, насколько насморк помешал Наполеону выиграть битву.

Интересно, что и при Ватерлоо у Наполеона был насморк: есть версия, что причиной его была не простуда, а аллергия на цветущие летом полынь и лебеду. (Истощилось не только тело, но и дух. Выиграв битву при Дрездене, Наполеон вместо преследования деморализованных союзников «часами занимался только тем, что выводил большие буквы на листах белой бумаги»…)

Маршан пишет: «Во время пребывания на Эльбе император дважды страдал от приступов рвоты. Точно такой же приступ случился у него вскоре после нашего прибытия на остров Святой Елены». Маршан предполагал, что это были «первые симптомы болезни, которая унесла его от нас», намекая на общепринятую версию, по которой Наполеон умер от рака желудка. Во многих мемуарах говорится о предчувствии Наполеона, что его постигнет смерть его отца, умершего от рака, который называют «проклятие рода Бонапарт», «общей болезнью Бонапартов». Однако, приглядевшись, можно понять, что не такая уж она и общая, и не такое уж и проклятие. У Карло и Летиции Бонапарт было восемь детей. Из сестер от рака умерли Полина (1825) и Каролина (1839). А вот третья из сестер, Элиза, умерла (1820), заразившись гнилостной лихорадкой на раскопках, которые были одним из ее «хобби». Из братьев же рак взял только Наполеон. Остальные братья Бонапарт прожили о тем временам (да и по нынешним) долго и умерли от разных причин. Трое из восьми – можно ли считать при таких результатах рак проклятием рода и общей болезнью клана?

Известные исследователи эпохи Стен Форсхувуд и Бен Вейдер первыми выдвинули версию о смерти Наполеона от отравления мышьяком. Версия известна широко, поэтому расскажу кратко: исследовав на высокоточных приборах локоны волос Наполеона, Вейдер и Форсхувуд с удивлением увидели, что количество содержащегося в них мышьяка явно чрезмерно, и предположили, что кто-то долгое время давал императору яд в малых дозах. Но англичане к Наполеону доступа не имели, а все его окружение заведомо считалось людьми беззаветно преданными. Однако при ближайшем рассмотрении нашелся человек, которому в этом тесном кругу в общем-то нечего было делать, граф Шарль Монтолон, - с небезупречной репутацией, изгонявшийся из армии за кражу и вдруг оказавшийся в окружении императора после Ватерлоо. Именно он, полагают Вейдер и Форсхувуд, по заданию англичан медленно травил своего господина ядом. (Когда Альбина де Монтолон стала любовницей императора, у графа появились и личные счеты). Задача облегчалась тем, что Наполеон пил всегда одно и то же вино – александрийский мускат, специально для него привозившийся из виноградников поместья Большая Констанция неподалеку от Кейптауна. Если он угощал им кого-то, это сразу сказывалось на самочувствии человека. Вино имеет отголоски меда и лимона (в Европе его называли «горшок меда») – эти отголоски и топили вкус мышьяка.

Одна из особенностей мышьяка состоит в том, что отравляемый им человек набирает вес. Другая – мышьяк «консервирует» тело, а Наполеон, когда его гроб привезли в Париж для перезахоронения и открыли, лежал не тронутый тленом. И это в 1840 году, через 19 лет после смерти. Недавно версию этого подтвердил потомок графа Франсуа де Канде-Монтолон, предоставивший в доказательство 273 различных документа (письма и дневники), найденных им на чердаке дома Монтолонов. Примечательно, что настольной книгой графа была «История маркизы Бренвилье» – об известной отравительнице XVIII века, также использовавшей мышьяк. А в дневнике графа есть запись от 5 декабря 1820 года: «Ему осталось жить не более полугода». Ровно через шесть месяцев Наполеон умер. Да, будь Наполеон здоров, не было бы у него столь удивительной судьбы. Но среди множества его недугов, был такой, которого, возможно, и одного бы вполне хватило, чтобы привести Бонапарта к славе и отдать ему в руки всю Европу. Известно, что Наполеон никогда не чувствовал биения своего сердца. Маршан пишет: «Мы никогда не могли ощутить даже еле заметную пульсацию сердца в груди императора. Другая странность организма Наполеона заключалась в том, что его пульс равнялся всего лишь сорока ударам в минуту». Видимо, из-за медленного тока крови в венах Наполеон мерз быстрее других. «Почти круглый год в его апартаментах обязательно топился камин, так как он был очень чувствителен к холоду», – пишет Констан. (Из-за жары в спальне Наполеона Мария-Луиза предпочитала спать отдельно).

Наполеон «подогревал» себя, принимая ванны. Процедура была такова: после того как Наполеон забирался в наполненную ванну, слуги начинали подливать все более горячую воду, доводя температуру до нестерпимой обычному человеку. Наполеон подолгу нежился в такой воде. Узнав об этом, губернатор Святой Елены Гудсон Лоу сказал: «Я и представить себе не мог, что ему вздумается кипятить себя часами». Интересно, что мерз Наполеон только в мирной части своей жизни. В военных же походах ему все было нипочем. Египетский поход, в котором люди сходили с ума от жары, зимний переход через перевал Сьюдад-Родриго в Испании, морозное отступление из России – все это только взбадривало его. Низкий сердечный ритм – это брадикардия, вызванная невыявляемым и неизлечимым по тем временам дефектом сердечной мышцы. Указанный Маршаном пульс в 40 ударов в минуту показывает, что у Наполеона, скорее всего, были нарушения проводимости между предсердием и желудочками, которые в этом случае сокращаются в разном ритме. Один из симптомов брадикардии – чувство тревоги и желание принять незамедлительные меры для устранения этих явлений. Если бы Наполеон был бухгалтером, то его страхи и их последствия вряд ли представляли бы опасность для окружающих. Но в том-то и проблема, что у Наполеона были сотни тысяч человек под ружьем в разных концах Европы.

Наполеон снова и снова разжигал костер европейской войны, просто чтобы «погреться». В стрессовой ситуации давление у него повышалось: то, что для всех было стрессом, для Наполеона было состоянием комфорта. Поэтому он боялся сквозняков во дворцах, но в походе невозмутимо спал практически на голой земле.

На смертном одре. К сердцу Бонапарт прижимает орден Почетного легиона. Остров Святая Елена, 1821 год

Странная и смешная борьба с Гудсоном Лоу на Святой Елене, которой Наполеон закончил свою удивительную жизнь, была всего лишь попыткой еще раз получить это «лекарство», пусть и в совершенно крошечных дозах. Единственно нужное ему «лекарство», увы, кончилось, и великому воину, подсевшему на войну, ничего более не осталась, как покинуть жизнь.

Наполеону приписывают немало мифических болезней. Например, согласно одной из теорий, Наполеон болел эпилепсией.

Эта версия появилась еще в 1838 году, а в конце XIX века ее развил итальянец Чезаре Ломброзо, создавший казавшееся многим солидным учение о том, что внешность человека позволяет определять как физические, так и психические его болезни (он же считал, что по лицу глазам и форме черепа можно разглядеть преступника). Ломброзо считал Наполеона эпилептиком из-за малого роста, глубоких глазных впадин, коротких ног, сутуловатости и по разным другим, не менее убедительным причинам. В России эту версию поддерживал Григорий Сегалин, издававший с 1925 по 1930 годы в Свердловске журнал «Клинический архив гениальности и одаренности». Версия об эпилепсии живет и сейчас, причем в подтверждение приводятся обрывки разных воспоминаний, которые однако при тщательном рассмотрении оказываются не о том.

Примеряют к Наполеону и более диковинные недуги. Так пишут, будто у него было гиппофобия (боязнь лошадей) и лейкофобия (страх белого цвета).

Да, у Наполеона были проблемы с лошадьми – он был неуверенный ездок. «Император садился верхом на лошадь очень неизящно, – пишет Констан, – и я думаю, что он никогда бы не чувствовал себя на ней в полной безопасности, если бы в его распоряжение не доставляли только тех лошадей, которые были уже безупречно натренированы. (…) Их тренировали выдерживать, не шелохнувшись, самые различные мучения, удары хлыстом по голове и ушам, барабанный бой и стрельбу из пистолетов, размахивание флагами перед глазами; к их ногам бросали тяжелые предметы, иногда даже овцу или свинью».

При этом в мемуарах есть множество упоминаний о том, как Наполеон ездил верхом – даже тогда, когда по генеральскому чину, а уж тем более императорскому сану, вполне мог передвигаться в карете. И было это не только на поле боя, где коляска все же выглядела бы нелепо: Меневаль пишет, как в конце января 1802 года Наполеон, осматривая строительство канала на реке Урк, проехал верхом почти 90 километров. Кстати, он потратил на это пять часов, а значит, ехал примерно вдвое быстрее, чем обычно ездили на лошадях. В общем, даже если он когда-то боялся лошадей, то, видимо, имея большую практику, притерпелся к ним как к неизбежному злу.

Боялся ли он белого цвета, установить вряд ли возможно (хотя при этом ему пришлось бы нелегко в парижских гостиных и во дворцах – ведь общепринятый цвет женских платьев был именно белый. Но если, и правда, боялся, мог ведь распорядиться, чтобы при его дворе все ходили, например, только в красном?). Те, кому эта версия нравится, утверждают, что именно из лейкофобии Наполеон предпочитал лошадей какой угодно масти, кроме белой. Однако в Милан после победы при Лоди Бонапарт въезжал на белом коне по кличке Бижу. Правда, потом найти белую лошадь под Наполеоном, и правда, не легко: при Аустерлице Наполеон был на Сириусе – серый в яблоках арабский скакун, при Эйлау – на сером в гречку (в крапину) Визире (он же был с императором на острове Святой Елены, а теперь чучелом стоит в Париже в Музее Великой Армии), на Эльбе – на вороном жеребце по имени Ваграм, которого звал еще «Мой кузен» (за это на него обижались его маршалы из числа герцогов и королей – к ним в письмах Наполеон также обращался «мой кузен»). При Ватерлоо под императором был светло-серый жеребец Маренго.

Однако Наполеон предпочитал лошадей не вороных или рыжих, а арабских – Маренго, Визирь, и еще десятки тех лошадей, которые готовились для императора под седло, были арабскими скакунами. Император выбирал не масть, а породу. Арабские скакуны были на тот момент лучшими лошадьми – жеребец Копенгаген, на котором с 1812 года ездил Артур Уэллсли (будущий герцог Веллингтон), тоже в ближайших предках имел арабов и был серой масти – одной из самых распространенных у этой породы лошадей.

Впрочем, версия о том, что император боялся белых лошадей, меркнет перед предположением о том, что Наполеон к концу жизни стал женщиной! Американский врач-эндокринолог Роберт Гринблат доказывает, что Наполеон погиб от болезни Золлингера-Эллисона, которая вызывается гормональными нарушениями. Однако аргументация Гринблата не слишком убедительна: он пишет, например, что с 1810 года нет ни одного достоверного подтверждения того, что Наполеон имел сексуальные контакты. Между тем уже почти двести лет известен тот факт, что Наполеон на Святой Елене соблазнил жену Монтолона Альбину и от этой связи была рождена девочка, названная с довольно прозрачной конспирацией Жозефиной. Ги Бретон, хотя и беллетризовавший историю, но всегда придерживавшийся фактов, писал в романе «Наполеон и Мария-Луиза»: «26 января 1818 года мадам де Монтолон произвела на свет девочку. Тотчас же все стали говорить, что у Орленка появилась сестра. По правде говоря, Альбина ничего не сделала, чтобы остановить пересуды. Напротив, когда ее посещали, чтобы полюбоваться очаровательной малюткой, она никогда не упускала случая с улыбкой произнести: «Она похожа на его величество, не так ли? Посмотрите, абсолютно его подбородок и его рука…».

Стоит ли придумывать Наполеону экзотические заболевания? Не проще ли принять во внимание очевидные факты: с 1798 года и вплоть до отречения в марте 1814 года Наполеон беспощадно испытывал себя на прочность. Ни от кого из великих до него и после жизнь не требовала столько здоровья.

При этом император был далек от того образа, который запечатлен на живописных полотнах. У него была несоразмерно большая голова. Дергалось правое плечо. Он вовсе не был здоровяком. Наоборот, по большому счету, Наполеон был насквозь больным человеком. Чесотка, полученная им еще под Тулоном, видимо, сопровождала Наполеона всю жизнь. По свидетельству Меневаля, именно она стала причиной «чрезвычайной худобы Наполеона и его плохого внешнего вида во время кампаний в Италии и Египте». Только в 1801 году Наполеон по настоянию своего друга Ланна обратился к доктору Корвизару. Тот хотя и был создателем первой во Франции (а может, и в Европе) кафедры внутренних болезней и основателем французской школы терапевтов, но лечил пациента явно наугад: заявив, что причина – «избыток телесной жидкости, которую необходимо удалить из организма», ставил ему нарывные пластыри. Страдания от чесотки облегчились, исчез и донимавший Наполеона кашель, зато он начал набирать вес и уже к 1804 году, по словам Меневаля, стал «сравнительно тучным».

Однако до конца чесотку победить не удалось: Маршан описывает следы расчесов на ногах у Наполеона, называя их «полосатые шрамы». Относящаяся к ссылке на остров Эльба запись рассказывает о том, как Наполеон время от времени начинал «скрести ногтями эти шрамы, и его не смущало, если они начинали кровоточить: он считал, что это хорошо для здоровья как легкая форма кровопускания».

Возможно, из-за этого недолеченного дерматического заболевания у Наполеона была очень чувствительная кожа: Констан пишет, что новые шляпы приходилось не только подбивать мягкой подкладкой, но потом еще и разнашивать несколько дней. Шляпы разнашивал Констан, а другой слуга разнашивал для Наполеона туфли.

Что было причиной приступов зуда и чрезвычайной чувствительности кожи Наполеона, так и не выяснилось. Надо признать, что Наполеон не вылечил болезнь, а просто притерпелся к ней, так и не узнав толком, чем болен. Впрочем, для тогдашнего состояния медицины это вполне объяснимо.

К букету его болезней надо прибавить совсем не подобающие императору проблемы с мочеиспусканием. Сходить «по-маленькому» было для него огромной проблемой. Датский доктор Арне Соеренсен в своей книге «Почки Наполеона» утверждает, что «с юного возраста Наполеон страдал хроническим сужением мочеиспускательного канала, хроническими инфекциями, а его нездоровый мочевой пузырь, заболевание почек и обструктивная нефропатия привели к развитию смертельных осложнений». Под заболеванием почек Соеренсен имеет в виду, надо полагать, камни: в воспоминаниях Констана говорится, что в течение всей Бородинской битвы император «ощущал приступы, напоминавшие боли от прохождения камней в мочевом пузыре». Он же добавляет: «его часто донимало это заболевание».

Немудрено, что уже после Аустерлица он будто бы сказал: «Меня хватит еще на два-три года». Почти так и вышло. После сорока лет организм его начал сдавать в самые неподходящие моменты. Накануне Бородина он промок, простыл, и наутро потерял голос, так что вынужден был «писать малоразборчивыми каракулями на клочках бумаги разнообразные приказы». (На нескольких страницах «Войны и мира» Лев Толстой размышляет о том, насколько насморк помешал Наполеону выиграть битву. Интересно, что и при Ватерлоо у Наполеона был насморк: есть версия, что причиной его была не простуда, а аллергия на цветущие летом полынь и лебеду). В мемуарах Меневаля упоминается, как после битвы при Дрездене Наполеона, уже готового выступить для преследования деморализованных союзников, поразило «жестокое недомогание» с частыми приступами рвоты. Наполеона отвезли в Дрезден «в состоянии абсолютного духовного и физического истощения». Маршан пишет: «Во время пребывания на Эльбе император дважды страдал от приступов рвоты. Точно такой же приступ случился у него вскоре после нашего прибытия на остров Святой Елены». Маршан предполагал, что это могли быть «первые симптомы болезни, которая унесла его от нас».

Маршан намекает на общепринятую версию, согласно которой Наполеон умер от рака желудка. Во многих мемуарах говорится о предчувствии Наполеона, что его постигнет смерть его отца, умершего от рака. Однако проблемы с желудком сопровождали Наполеона всю жизнь и он создавал их себе сам. При внимательном чтении мемуаров замечаешь, что Наполеон в годы своей активной жизни старался не тратить время на еду (Зная это, приглашенные на обед к императору дамы и господа на всякий случай предварительно обедали дома). В результате у него, видимо, был основательно испорчен желудок. «Привычка быстро есть иногда вызывала у его величества острые боли в желудке, которые почти всегда заканчивались приступом рвоты…» – пишет Констан о своем господине, который, похоже, глотал пищу не пережевывая, как чайка.

У Констана есть практически прямое указание на имевшиеся у Наполеона проблемы с желудком: «Его величество питал непреодолимое отвращение ко всем медицинским средствам; и когда он пользовался ими, что случалось очень редко, то это были куриный бульон, цикорий или винный камень». Винный камень применялся в те времена как слабительное, а цикорий – для улучшения пищеварения (и для улучшения обмена веществ, хотя вряд ли этот термин был тогда широко известен – польский химик, биолог, антрополог и врач Енджей Снядецкий ввел его в оборот в своей книге «Теория органических веществ», публикация которой началась в 1804 году). Бульон в этот список попал явно за легкость в усвоении и питательность.

Рак в книжках называют «проклятие рода Бонапарт», «общей болезнью Бонапартов». Однако, приглядевшись, можно понять, что не такая уж она и общая, и не такое уж и проклятие. У Карло и Летиции Бонапарт было восемь детей. Из сестер от рака умерли Полина (1825) и Каролина (1839). А вот третья из сестер, Элиза, умерла (1820), заразившись гнилостной лихорадкой на раскопках, которые были одним из ее «хобби».

Из братьев же рак взял только Наполеона. Остальные братья Бонапарт прожили по тем временам (да и по нынешним) долго и умерли от разных причин. У Жозефа в 1840 году был удар (инсульт), после чего он стал немощным стариком и умер в 1844 году в 78 лет. К инвалидной коляске был прикован в последние годы жизни и Луи, умерший в 1846 году во Флоренции в возрасте 68 лет. Люсьен Бонапарт умер в 1840 году 65-летним, а Жером Бонапарт – в 1860 году в очень почтенные для того времени 76 лет. Трое из восьми – можно ли считать при таких результатах рак проклятием рода и общей болезнью клана?

Ученые считают, что заболеваемость раком желудка напрямую зависит от характера и режима питания. Что характер, что режим питания императора оставляли желать лучшего: во дворце он глотал куски, не пережевывая, а в походах нередко и глотать-то было почти нечего.

Однако эта болезнь в своей последней стадии имеет очень простое внешнее проявление: человек в последние недели не может есть, желудок не принимает пищу. Человек страшно худеет, становясь совершенно неузнаваемым внешне. По имеющимся посмертным маскам Наполеона трудно сказать, что он изможден. С этой точки зрения отчет английских врачей о вскрытии тела Наполеона 6 мая 1821 года выглядит удивительно: в нем есть взаимоисключающее «при беглом взгляде на вскрытое тело оно выглядит очень ожиревшим» и «почти вся внутренняя поверхность желудка поражена очагами злокачественного заболевания или доброкачественными опухолями, перераставшими в раковое заболевание». В желудке обнаружилась язва, «вполне позволявшая вставить внутрь ее мизинец».

Фактически у императора уже не было желудка. По мемуарам Маршана видно, что с начала апреля император почти не ел. Все, что ему удавалось проглотить, тут же провоцировало приступ рвоты. Почему же он не исхудал, как это обычно бывает с его товарищами по несчастью?

Стен Форсхувуд и Бен Вейдер считают это одним из подтверждений своей версии о смерти Наполеона от отравления мышьяком. Версия эта известна довольно широко, поэтому расскажу кратко: исследовав на высокоточных приборах локоны волос Наполеона, Вейдер и Форсхувуд с удивлением увидели, что количество содержащегося в них мышьяка явно чрезмерно. Возникло предположение о том, что кто-то долгое время давал императору яд в малых дозах. Однако англичане к Наполеону доступа не имели, а все его окружение заведомо считалось людьми беззаветно преданными. Но при ближайшем рассмотрении нашелся человек, которому в этом тесном кругу в общем-то нечего было делать – граф Шарль Монтолон, человек с небезупречной репутацией, изгонявшийся из армии за кражу и вдруг оказавшийся в окружении императора после разгрома при Ватерлоо. Именно он, полагают Вейдер и Форсхувуд, имел от англичан задание медленно травить своего господина этим ядом. (После того, как Альбина де Монтолон стала любовницей императора, у графа появились к нему и личные счеты). Задача была тем легче для исполнения, что Наполеон пил всегда одно и то же вино, специально для него привозившееся. Когда он угощал им кого-то, это сразу сказывалось на самочувствии человека.

Одна из особенностей мышьяка состоит в том, что отравляемый им человек набирает вес. Другая – мышьяк «консервирует» тело – а Наполеон, когда его гроб открывали перед перевозкой в Париж для перезахоронения, лежал не тронутый тленом. И это – в 1840 году, через 19 лет после смерти.

Недавно версию отравления подтвердил потомок графа Франсуа де Канде-Монтолон, предоставивший в доказательство 273 различных документа (письма и дневники), найденных им на чердаке дома Монтолонов. Примечательно, что настольной книгой графа была «История маркизы Бренвилье» – об известной отравительнице XVIII века, также использовавшей мышьяк. А в дневнике графа есть запись от 5 декабря 1820 года: «Ему осталось жить не более полугода». Меньше чем через шесть месяцев Наполеон и умер.

Однако, если одна болезнь убила Наполеона, то другая привела его к славе и отдала ему в руки всю Европу. Известно, что Наполеон никогда не чувствовал биения своего сердца. Маршан пишет: «Мы никогда не могли ощутить даже еле заметную пульсацию сердца в груди императора. Другая странность организма Наполеона заключалась в том, что его пульс равнялся всего лишь сорока ударам в минуту». Видимо, из-за медленного тока крови в венах Наполеон мерз быстрее других. «Почти круглый год в его апартаментах обязательно топился камин, так как он был очень чувствителен к холоду», – пишет Констан. (Из-за жары в спальне Наполеона Мария-Луиза предпочитала спать отдельно).

Наполеон «подогревал» себя, принимая ванны. Процедура была такова: после того, как Наполеон забирался в наполненную ванну, слуги начинали подливать все более горячую воду, доводя температуру до нестерпимой обычному человеку. Наполеон подолгу нежился в такой воде. На Святой Елене губернатор острова Гудсон Лоу сказал по поводу этой привычки своего пленника: «Я и представить себе не мог, что ему вздумается кипятить себя часами».

Интересно однако, что мерз Наполеон только в мирной части своей жизни. В военных же походах он словно не замечал ни дождя, ни снега, ни мороза, ни жары. Египетский поход, в котором люди сходили с ума от жары, зимний переход через перевал Сьюдад-Родриго в Испании, морозное отступление из России в возке, в который через щели залетал снег – все это только взбадривало его.

Низкий сердечный ритм – это брадикардия, вызванная невыявляемым и неизлечимым по тем временам дефектом сердечной мышцы. Указанный Маршаном пульс в 40 ударов в минуту показывает, что у Наполеона скорее всего были нарушения проводимости между предсердием и желудочками, которые в этом случае сокращаются в разном ритме. Один из симптомов брадикардии – чувство тревоги и желание принять незамедлительные меры для устранения этих явлений. Если бы Наполеон был бухгалтером, то его страхи и их последствия вряд ли представляли бы опасность для окружающих. Но в том-то и проблема, что у Наполеона были сотни тысяч человек под ружьем в разных концах Европы. Наполеон снова и снова разжигал костер европейской войны просто чтобы «погреться». В стрессовой ситуации давление у него повышалось: то, что для всех было стрессом, для Наполеона было состоянием комфорта. Поэтому он боялся сквозняков во дворцах, но в походе невозмутимо спал практически на голой земле.

После Тильзита первым, а может, и единственным врагом Наполеона был он сам, а вернее – его болезнь. Брадикардия, как конвейер, поставляла ему страхи. Он видел заговоры там, где их уже не могло быть. Питт умер в 1806 году, Георг Третий время от времени сходил с ума, а принц-регент тратил на наряды больше, чем на армию. Англия радовалась миру не меньше Франции, так как в 1810-м уже никто не хотел воевать: Пруссия и Австрия были раздавлены и унижены, Россия прикормлена Финляндией и после Тильзита находилась с Англией в состоянии войны. Только поиск новых проблем, желание новой опасности бросили Наполеона в Испанию. Но даже после этого система находилась в шатком равновесии, которое Наполеон сам и нарушил в 1812 году.

Брадикардия заставляла его видеть проблемы там, где их уже в общем-то никто не видел, опасаться давно смирившихся с ним противников, она гнала его в бой. Парадоксально, но именно брадикардия, другим симптомом которой является быстрая утомляемость, могла быть источником энергии Наполеона. Она была запалом, взрывавшим его энергетический заряд. Война была его лекарством, потребность в котором лишала его разума и не дала заключить мир с союзниками в 1813 году, когда они его еще довольно сильно боялись.

Странная и смешная борьба с Гудсоном Лоу на Святой Елене, которой Наполеон закончил свою удивительную жизнь, была всего лишь попыткой еще раз получить это лекарство, пусть и в совершенно крошечных дозах…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.

Несмотря на то, что такие навязчивые состояния – явление довольно распространенное, за помощью обращается мало пациентов.

По словам специалистов, страх заложен в нас природой и несет в себе защитную функцию. Скажем, долго ли просуществовало бы человечество, если бы на заре своей эволюции не боялось хищников и не изобретало способов борьбы с ними или защиты. Страх болезни заставляет людей активно заниматься укреплением своего здоровья. Это такое же чувство, как радость, грусть или раздражение, но не стоит провоцировать его развитие до пределов болезни.

«На самом деле страх может быть не только полезным, но и очень осложнять нам жизнь, особенно когда речь идет о фобиях. Их главное отличие – отсутствие пользы. Они иррациональны по своей сути, – пояснила врач-психотерапевт Городского клинического психиатрического диспансера Алла Якименко. – Фобией называют постоянный, необоснованный страх какого-либо очерченного стимула, который человек старается избегать. К простым фобиям относят боязнь животных или насекомых, высоты, авиапутешествий, заболеть онкологическим заболеванием. То есть они характеризуются возникновением тревоги в конкретных ситуациях».

Симптоматика фобических расстройств не проявляется до тех пор, пока человеку удается избегать неприятных для себя ситуаций. Но когда он все же попадает в них, то чувствует нарастающее выраженное тревожное состояние. Оно может сопровождаться разнообразными соматическими жалобами: учащенным сердцебиением и дыханием, усилением напряжения в мышцах, потливостью, ощущением онемения в конечностях.

Осознавая неразумность

Фобии могут значительно нарушать социальную адаптацию. Люди, испытывающие страх перед авиаперелетами, иногда не способны выполнять свои служебные обязанности, связанные с командировками в далекие страны. Те, кто боится инфекций, могут уклоняться от необходимой медицинской помощи из-за вероятности заразиться. Те, кто страшится крови, могут плохо себя почувствовать или даже потерять сознание при виде любой царапины на теле. Самое главное – люди понимают всю неразумность своих страхов. Тем не менее они сохраняются.

«Ко мне на прием обратилась 25-летняя женщина. Во время прогулки с ребенком в парке на нее напала большая собака. Хозяин не сразу смог усмирить своего питомца, и тот нанес несколько ран пациентке. Через некоторое время пациентка заметила, что боится не только собак, но и их лая. К тому же у нее появился страх перед любыми внезапными шорохами, сопровождающийся потливостью, учащенным сердцебиением, затрудненным дыханием, – рассказала Алла Якименко. – Другая пациентка с детства боялась медицинских манипуляций, особенно инъекций либо взятия крови. В итоге она более 10 лет не была у стоматолога, гинеколога и терапевта. Еще одна намеренно отказалась от отдыха на курортах: после экстренной посадки самолета женщина испытывает страх перед авиаперелетами».

Кстати, фобии иногда возникают как составная часть более сложных тревожных расстройств – к примеру, панического или обсессивно-компульсивного. Чтобы уточнить диагноз, требуется консультация специалиста.

Перестать бояться

Фобические страхи не только можно, но и нужно лечить. Для этого используется метод, известный как экспозиционная психотерапия.

«Специалист составляет иерархический порядок пугающих ситуаций и, начиная с менее страшной, дает инструкции, как «входить» в каждую из них. При этом могут использоваться техники релаксации. По мере того как определенная ситуация перестает вызывать страх, можно начинать экспозицию следующей в установленной иерархии и т.д. Так специфическая фобия «десенсибилизируется», – пояснила психотерапевт.

Справиться со страхом перед авиапутешествием можно, приняв успокоительные препараты на время полета. За рубежом существуют «клиники страха полетов», многие из которых спонсируются авиакомпаниями.

«Несмотря на то, что фобии – явление довольно обычное и разнообразное, на прием приходит мало пациентов. Причины этого различны: отсутствие знаний о том, где можно получить помощь, страх обратиться к психотерапевтам. Либо же фобии просто не доставляют человеку особого беспокойства», – заключила Алла Якименко.

Но если страх причиняет дискомфорт, мириться с ним и успокаивать себя не надо. Иначе эти ощущения не исчезнут никогда, а со временем будут только усиливаться.

Страхи Гоголя и Наполеона

Кстати, сейчас насчитывается более 250 фобий, признанных существующими. При этом профессиональные психиатрические термины определяют лишь часть из них.

Самыми распространенными признаются аэрофобия (боязнь полетов), арахнофобия (боязнь пауков), клаустрофобия (боязнь замкнутых пространств), танатофобия (боязнь смерти), гематофобия (боязнь крови) и другие. Существует и ряд странных страхов – например, хорофобия (боязнь танцев), неофобия (боязнь всего нового), лаканофобия (боязнь овощей), омфалофобия (боязнь пупков). Есть даже фобофобия – это боязнь фобий.

Кстати, некоторые известные личности в истории испытывали настоящий страх перед чем-то. К примеру, писатель Николай Гоголь страдал тафефобией – боязнью быть погребенным заживо, а режиссер Альфред Хичкок – овофобией (боязнью яиц). Император Наполеон Бонапарт боялся белых лошадей. Любопытно, но мультипликатор Уолт Дисней, который создал любимого многими персонажа Микки Мауса, испытывал страх перед… мышами.

Читайте также: